Тема «Волшебство слова»
На рассвете откроется дверь в пустоту
Мы в нее пройдем чтобы вместе уснуть
Взмах ресниц зажигает неведомый мир
Взмах руки возбуждает иллюзий вихрь
Свет сознанья горит, чтобы молча пройти
Чтобы видеть мосты, чтобы видеть дворцы..
Мы в нее пройдем чтобы вместе уснуть
Взмах ресниц зажигает неведомый мир
Взмах руки возбуждает иллюзий вихрь
Свет сознанья горит, чтобы молча пройти
Чтобы видеть мосты, чтобы видеть дворцы..
***
Лунный свет разговором разбудит туман
Он зовёт неспеша распахнуть дремоту
Призрак тихо скользит , сам себе капитан
И уносится ветром, обредшим мечту.
***
Пройдём тропой знакомой, по глади океана
Ворвёмся в мир огромный, сияющий и странный
И в наслаждении полном, спокойном и забытом
Польется тихий шепот указкой к пирамидам.
***
Пройдут дожди, и мы как прежде босиком,
Бежим назад, к свершениям забытым..
Мы подбераем пыль времён и бережно несём
Резвеем после, обменяв на крылья
Лунный свет разговором разбудит туман
Он зовёт неспеша распахнуть дремоту
Призрак тихо скользит , сам себе капитан
И уносится ветром, обредшим мечту.
***
Пройдём тропой знакомой, по глади океана
Ворвёмся в мир огромный, сияющий и странный
И в наслаждении полном, спокойном и забытом
Польется тихий шепот указкой к пирамидам.
***
Пройдут дожди, и мы как прежде босиком,
Бежим назад, к свершениям забытым..
Мы подбераем пыль времён и бережно несём
Резвеем после, обменяв на крылья
просто навеяло вышенаписанным
***
Твои глаза, огонь в руках
Манит и тянет за собою
Волшебный мир сошёл в ничто
Он меркнет в миг рядом с тобою
Я шаль одену в полутьме
Зайду к тебе дорожкой звёздной
Но страсть как блики на воде
Остынет словно вечер поздний..
***
Твои глаза, огонь в руках
Манит и тянет за собою
Волшебный мир сошёл в ничто
Он меркнет в миг рядом с тобою
Я шаль одену в полутьме
Зайду к тебе дорожкой звёздной
Но страсть как блики на воде
Остынет словно вечер поздний..
такая ещё тема:
***
Как голубые кружева молчат в пыли угла забвенно
Так тени лиц на циферблате крадутся в вечность постепенно.
Моя печаль наденет серьги, и пригласит на бал вчерашний
И мы обнимемся как прежде, скользя по тайне к белой башне.
и такая:
***
Как устало эти шторы прикрывают атлас кресел
Как заснёт знакомый голос в волосах и складках песен
Я теряю свою душу, в простынях сознанье тает
Абсолютный трепет стонет в нереальности сгорая
И задремлют твои руки на груди лишь в миг рассветный
И умолкнут жара звуки, на стенах под час запретный
..Как устало эти шторы прикрывают атлас кресел
Как заснёт знакомый голос в волосах и складках песен ..
Я хочу твой меч холодный на прощание коснуться
И уйти за лёгким ветром, больше мне здесь не проснуться.
***
Как голубые кружева молчат в пыли угла забвенно
Так тени лиц на циферблате крадутся в вечность постепенно.
Моя печаль наденет серьги, и пригласит на бал вчерашний
И мы обнимемся как прежде, скользя по тайне к белой башне.
и такая:
***
Как устало эти шторы прикрывают атлас кресел
Как заснёт знакомый голос в волосах и складках песен
Я теряю свою душу, в простынях сознанье тает
Абсолютный трепет стонет в нереальности сгорая
И задремлют твои руки на груди лишь в миг рассветный
И умолкнут жара звуки, на стенах под час запретный
..Как устало эти шторы прикрывают атлас кресел
Как заснёт знакомый голос в волосах и складках песен ..
Я хочу твой меч холодный на прощание коснуться
И уйти за лёгким ветром, больше мне здесь не проснуться.
Кто-то жмёт на курок, в наведённый прицел
Смотрят глазницы безумной Луны.
Наш закончился срок, теперь мы её цель
Нас отбросит ударной волной от стены
в постъядерные сны.
Пусть строчит телеграф и звонит телефон
На ядерный гриб не накинешь платок.
Каждый первый не прав, но теперь это сон.
Досчитай до нуля и нажми на курок
теперь ты тоже бог.
Смотрят глазницы безумной Луны.
Наш закончился срок, теперь мы её цель
Нас отбросит ударной волной от стены
в постъядерные сны.
Пусть строчит телеграф и звонит телефон
На ядерный гриб не накинешь платок.
Каждый первый не прав, но теперь это сон.
Досчитай до нуля и нажми на курок
теперь ты тоже бог.
Разбилось сердце, пав с небес на скалы,
А звон хрустальный ввысь умчался, к Солнцу.
Взметнулись стрелы, острые как жала:
Если догонят - песня оборвётся.
Незримый свет сквозь смеженные веки
Нанижет сон на луч и всё вернется.
А можно дважды ли войти всё в те же реки?
А звон хрустальный ввысь умчался, к Солнцу.
Взметнулись стрелы, острые как жала:
Если догонят - песня оборвётся.
Незримый свет сквозь смеженные веки
Нанижет сон на луч и всё вернется.
А можно дважды ли войти всё в те же реки?
ещё пара капель мистики)
Тому кто ходит слева.
Сидим с тобой который раз
Молчим и спорим бесконечно
А за окном горит закат
Впиваясь глазом красным в вечность
Нальем вина, расстелем плед
Камин не даст теням умолкнуть
Свидетель жалости моей
Читатель грез и тайных комнат.
***
Привет, амиго, мой сосед!
Ты всё ещё валяешься на клевере под солнцем!?
Прекрасный день, которого давно уж нет
я пережду тоску, и мы сюда ещё вернёмся..
Пройдут закаты, ливни, годы
Тебя обнимет дух, веля молчать
Теперь ты только иней на моей ладони
Узнаешь ли меня опять?
Остыл сквозняк в моём припадке
Я провалюсь в тот летний дрем
Где мы с тобой лежим на теплом камне,
прохладный запах ивы пьем
прощай амиго, моя радость!
Ты думаешь – уйду я навсегда или пока останусь..
Тому кто ходит слева.
Сидим с тобой который раз
Молчим и спорим бесконечно
А за окном горит закат
Впиваясь глазом красным в вечность
Нальем вина, расстелем плед
Камин не даст теням умолкнуть
Свидетель жалости моей
Читатель грез и тайных комнат.
***
Привет, амиго, мой сосед!
Ты всё ещё валяешься на клевере под солнцем!?
Прекрасный день, которого давно уж нет
я пережду тоску, и мы сюда ещё вернёмся..
Пройдут закаты, ливни, годы
Тебя обнимет дух, веля молчать
Теперь ты только иней на моей ладони
Узнаешь ли меня опять?
Остыл сквозняк в моём припадке
Я провалюсь в тот летний дрем
Где мы с тобой лежим на теплом камне,
прохладный запах ивы пьем
прощай амиго, моя радость!
Ты думаешь – уйду я навсегда или пока останусь..
Я сню стихами, сню опять о той,
Кому бы смог доверить Тайну,
Кого бы встретить мог случайно,
Чтоб вдруг узнать, что я - живой.
Я сню годами бесконечный миг.
И в нём река бежит назад к истоку,
И опадают лепестки до срока.
Безмолвный мир, где шёпот словно крик.
Я сню причал с забытой кем-то лодкой.
Закат, пьянящий будто кровь с вином.
Земля здесь сожжена его огнём.
Пусть жизнь длинна, но путь сюда - короткий.
Я снова сню тебя, мой Изумруд.
Холодный свет, упавший в глаз Дракона.
И для тебя, без крика и без стона,
Если захочешь - я опять умру.
Кому бы смог доверить Тайну,
Кого бы встретить мог случайно,
Чтоб вдруг узнать, что я - живой.
Я сню годами бесконечный миг.
И в нём река бежит назад к истоку,
И опадают лепестки до срока.
Безмолвный мир, где шёпот словно крик.
Я сню причал с забытой кем-то лодкой.
Закат, пьянящий будто кровь с вином.
Земля здесь сожжена его огнём.
Пусть жизнь длинна, но путь сюда - короткий.
Я снова сню тебя, мой Изумруд.
Холодный свет, упавший в глаз Дракона.
И для тебя, без крика и без стона,
Если захочешь - я опять умру.
Тут будут ваши стихотворения
Вплетайте в строки лунный свет, серебро живой воды и крики сумеречных птиц.
Творите волшебство слова)
Вплетайте в строки лунный свет, серебро живой воды и крики сумеречных птиц.
Творите волшебство слова)
Мрак тебя ждёт,
Чего же ты ждёшь?
Когда смерть придёт,
Свою игру ты начнёшь.
Изчезнет гнев, исчезнет ложь.
Исчезнут цвет, и птицы крики.
Чего же ты ждёшь?
Лишь звука лиры.
Звук идёт коряво,
И темп не соблюдён.
Сыграешь ты немного,
Как только пожелтеет клён.
Ты смотришь смерти в лицо
Сидя за огромным столом,
И даже не замечая того,
Смеёшься перед концом.
И вдруг закончился стих.
Гул в ушах твоих стих.
И ты не заметил того,
Что сам написал его.
Всё, ни о чём.
Чего же ты ждёшь?
Когда смерть придёт,
Свою игру ты начнёшь.
Изчезнет гнев, исчезнет ложь.
Исчезнут цвет, и птицы крики.
Чего же ты ждёшь?
Лишь звука лиры.
Звук идёт коряво,
И темп не соблюдён.
Сыграешь ты немного,
Как только пожелтеет клён.
Ты смотришь смерти в лицо
Сидя за огромным столом,
И даже не замечая того,
Смеёшься перед концом.
И вдруг закончился стих.
Гул в ушах твоих стих.
И ты не заметил того,
Что сам написал его.
Всё, ни о чём.
(перенесено из темы "Каузальное поле")
Ewgen:
Я гнил. Я тух.
Опарышам давая жизнь
Отцом червям я стал?
Иль дети они мух…
И как зловонен я –
Настолько ж чист мой дух?
Кадавр остыл.
Оставлен позади Малькут,
Но… добровольцев на Пути не ждут
И колеса Сансары новый круг
И вечность – первый и последний друг.
Ewgen:
Я гнил. Я тух.
Опарышам давая жизнь
Отцом червям я стал?
Иль дети они мух…
И как зловонен я –
Настолько ж чист мой дух?
Кадавр остыл.
Оставлен позади Малькут,
Но… добровольцев на Пути не ждут
И колеса Сансары новый круг
И вечность – первый и последний друг.
(перенесено из темы "Каузальное поле")
OL-la:
Ewgen, ты совершенно прав! отвечаю :
Горячей рукою напишем желанье
И вытянем кости, ища подаянья.
Задрав свои перья, пойдем между строчек
Зажмурившись в свете, пешком между кочек..
Зевает пустым своим ртом бесконечность
А мы все играем в хромых человечков
Шевелится море в раскрытой ладошке
А мы смотрим в буквы, прося подать ложки!
OL-la:
Ewgen, ты совершенно прав! отвечаю
:Горячей рукою напишем желанье
И вытянем кости, ища подаянья.
Задрав свои перья, пойдем между строчек
Зажмурившись в свете, пешком между кочек..
Зевает пустым своим ртом бесконечность
А мы все играем в хромых человечков
Шевелится море в раскрытой ладошке
А мы смотрим в буквы, прося подать ложки!
Ты бредёшь в лабиринте зеркал, отражаясь
В отражении глаз отражённых теней,
Впереди видишь хищный оскал, ужасаясь
Убегаешь в тупик где как будто светлей.
И себя не признав в этом призрачном свете
Бъёшь с плеча прямо в морду, но невидимый враг
Расхохочется звоном опавших созвездий
Ты один в пустоте и вокруг тебя мрак.
Ты ныряешь в бездонность поверхности неба.
Расплескавшийся брызгами призрак Луны
Ухмыляясь беззубо, вместо зрелищ и хлеба
Подаёт тебе чьи-то кошмарные сны.
В отражении глаз отражённых теней,
Впереди видишь хищный оскал, ужасаясь
Убегаешь в тупик где как будто светлей.
И себя не признав в этом призрачном свете
Бъёшь с плеча прямо в морду, но невидимый враг
Расхохочется звоном опавших созвездий
Ты один в пустоте и вокруг тебя мрак.
Ты ныряешь в бездонность поверхности неба.
Расплескавшийся брызгами призрак Луны
Ухмыляясь беззубо, вместо зрелищ и хлеба
Подаёт тебе чьи-то кошмарные сны.
Се повесть скорбная про то,
Как приключилось чёрт-те что
Убогие свет привечают лишь тот, что не прямо в глаза
И страхи свои от себя запирают в подвалы.
Все двери в засовах, а сверху навалены скалы.
В них гибнет вином не успев настояться лоза.
Сей погреб стеречь приглашают косматых старух.
Один глаз у них на троих, да и тот же фальшивый.
На оклики сверху старухи ответствуют лживо:
«Мы здесь, мы не дремлем, на нас не бывает прорух».
А что в глубине, то прослышат лишь корни дерев.
Движение тайное ближе уже с каждой ночью.
И медленный яд разливается кровью по почве.
И змеи-побеги гнездятся под снегом, созрев.
У стражи тем временем в кости игра, кошельки раскулачив,
Ставки считают, по кругу пуская свой глаз.
Монеты всё тают, кочуя в карман всякий раз,
Той из подруг, кому очередь стала быть зрячей.
Конфликт назревает: ну кто так нечестно играет?
Вот клочья волос полетели, плевки, пух и перья.
И… глазик разбили. «О, боже. Что делать теперь нам?»
Тут шёпот проник из темницы: «Утешьтесь. Я знаю!
Уж дети мои наверху, я же здесь пребываю во мгле,
Горя от желания дикого выйти на волю.
И ежели двери тюрьмы вот сейчас мне откроют,
То пламенем чёрным я всех ослеплю на Земле.
И в мире незрячем тогда не отыщется равных
Вам, привыкшим наощупь бродить по дорожкам кривым.
Над тем же, придётся кому привыкать быть слепым,
Станут смеяться все – даже дорожные камни».
Стражницы внемлют сей речи, ушами прядя.
В немом восхищении челюсти наземь роняют.
Друг дружку толкая, волшебную дверь отворяют.
Склонились пред Змеем, носами по полу чертя.
Что было потом, то едва ли опишешь словами.
Свирепствовал чёрный дракон, как никто на Земле.
Скалы дрожали, деревни лежали в золе.
Драконье отродье гоняло убогих лесами.
Все ждали героя, который бы зло победил.
И ночью и днём с упованьем на небо взирая,
И плача в руинах над пеплом погибшего рая,
Все ждали героя, который всё не приходил.
А может быть вовсе героев в природе и нет?
Видно убогие ждали такого напрасно.
А если у сказки случился конец столь ужасный,
То что же по жизни нас ждёт на скончании лет?
А есть ли в сей басне мораль? Если есть –
То автору ведать не выпала честь.
Как приключилось чёрт-те что
Убогие свет привечают лишь тот, что не прямо в глаза
И страхи свои от себя запирают в подвалы.
Все двери в засовах, а сверху навалены скалы.
В них гибнет вином не успев настояться лоза.
Сей погреб стеречь приглашают косматых старух.
Один глаз у них на троих, да и тот же фальшивый.
На оклики сверху старухи ответствуют лживо:
«Мы здесь, мы не дремлем, на нас не бывает прорух».
А что в глубине, то прослышат лишь корни дерев.
Движение тайное ближе уже с каждой ночью.
И медленный яд разливается кровью по почве.
И змеи-побеги гнездятся под снегом, созрев.
У стражи тем временем в кости игра, кошельки раскулачив,
Ставки считают, по кругу пуская свой глаз.
Монеты всё тают, кочуя в карман всякий раз,
Той из подруг, кому очередь стала быть зрячей.
Конфликт назревает: ну кто так нечестно играет?
Вот клочья волос полетели, плевки, пух и перья.
И… глазик разбили. «О, боже. Что делать теперь нам?»
Тут шёпот проник из темницы: «Утешьтесь. Я знаю!
Уж дети мои наверху, я же здесь пребываю во мгле,
Горя от желания дикого выйти на волю.
И ежели двери тюрьмы вот сейчас мне откроют,
То пламенем чёрным я всех ослеплю на Земле.
И в мире незрячем тогда не отыщется равных
Вам, привыкшим наощупь бродить по дорожкам кривым.
Над тем же, придётся кому привыкать быть слепым,
Станут смеяться все – даже дорожные камни».
Стражницы внемлют сей речи, ушами прядя.
В немом восхищении челюсти наземь роняют.
Друг дружку толкая, волшебную дверь отворяют.
Склонились пред Змеем, носами по полу чертя.
Что было потом, то едва ли опишешь словами.
Свирепствовал чёрный дракон, как никто на Земле.
Скалы дрожали, деревни лежали в золе.
Драконье отродье гоняло убогих лесами.
Все ждали героя, который бы зло победил.
И ночью и днём с упованьем на небо взирая,
И плача в руинах над пеплом погибшего рая,
Все ждали героя, который всё не приходил.
А может быть вовсе героев в природе и нет?
Видно убогие ждали такого напрасно.
А если у сказки случился конец столь ужасный,
То что же по жизни нас ждёт на скончании лет?
А есть ли в сей басне мораль? Если есть –
То автору ведать не выпала честь.
Не исчезай, не уводи меня за собой, когда тебя нет.
Я хочу быть, хочу ладонью чувствовать ветер, как он становится сильнее.
Ты там, за гладью озера, за стеной тумана, за серым поворотом.
Все дальше и глубже в лабиринте города.
Нет башен, которых я вижу, они танцуют, как только я закрываю глаза.
За тобой, все равно за тобой.
Строить, строить корабль, собираться в дорогу.
Я хочу быть, хочу ладонью чувствовать ветер, как он становится сильнее.
Ты там, за гладью озера, за стеной тумана, за серым поворотом.
Все дальше и глубже в лабиринте города.
Нет башен, которых я вижу, они танцуют, как только я закрываю глаза.
За тобой, все равно за тобой.
Строить, строить корабль, собираться в дорогу.
Чтоб не сгинуть в грязи непролазной,
Чтоб не сдохнуть от лютой тоски,
Образ жизни веду буржуазный –
Чищу зубы, меняю носки.
На ночь брюки я даже снимаю,
Перед тем как ко сну отойти.
А бывает, и душ принимаю,
Что от века у нас не в чести.
И моим поведением странным
Недоволен окрестный народ,
Почитая меня англоманом
И считая, что я сумасброд.
На него не держу я обиды,
С детства комплекс освоив вины,
Но такие, как я, индивиды
В наше время как воздух нужны.
Хоть и мажут мне дегтем ворота,
И швыряют в окно кирпичи,
Но ведь должен сегодня хоть кто-то
Быть звездой путеводной в ночи.
Чтоб народ без унынья и лени,
Добровольно, отнюдь не силком
На примере моем к гигиене
Потянулся однажды гуськом.
Чтоб не сдохнуть от лютой тоски,
Образ жизни веду буржуазный –
Чищу зубы, меняю носки.
На ночь брюки я даже снимаю,
Перед тем как ко сну отойти.
А бывает, и душ принимаю,
Что от века у нас не в чести.
И моим поведением странным
Недоволен окрестный народ,
Почитая меня англоманом
И считая, что я сумасброд.
На него не держу я обиды,
С детства комплекс освоив вины,
Но такие, как я, индивиды
В наше время как воздух нужны.
Хоть и мажут мне дегтем ворота,
И швыряют в окно кирпичи,
Но ведь должен сегодня хоть кто-то
Быть звездой путеводной в ночи.
Чтоб народ без унынья и лени,
Добровольно, отнюдь не силком
На примере моем к гигиене
Потянулся однажды гуськом.
Еще стояла тьма немая.
В тумане плакала трава.
Девятый день большого мая
уже вступал в свои права.
Армейский зуммер пискнул слабо.
Два слова сняли грузный сон.
Связист из полкового штаба
вскочил и бросил телефон.
И все!
Никто не звал горнистов,
никто не подавал команд.
Был грохот радости неистов.
Дробил чечетку лейтенант.
Стреляли танки и пехота.
И, раздирая криком рот,
впервые за четыре года
палил из «Вальтера» начпрод.
Над мутной торопливой Тисой
и стрекот выстрелов и гул.
К жаре привыкший повар лысый
зачем-то ворот расстегнул.
Не рокотали стайки «яков»
над запылавшею зарей.
И кто-то пел.
И кто-то плакал.
И кто-то спал в земле сырой.
Вдруг тишь нахлынула сквозная.
И в полновластной тишине
спел соловей, еще не зная,
что он поет не на войне.
Отрывной календарь 1946 года. 9 мая.
В тумане плакала трава.
Девятый день большого мая
уже вступал в свои права.
Армейский зуммер пискнул слабо.
Два слова сняли грузный сон.
Связист из полкового штаба
вскочил и бросил телефон.
И все!
Никто не звал горнистов,
никто не подавал команд.
Был грохот радости неистов.
Дробил чечетку лейтенант.
Стреляли танки и пехота.
И, раздирая криком рот,
впервые за четыре года
палил из «Вальтера» начпрод.
Над мутной торопливой Тисой
и стрекот выстрелов и гул.
К жаре привыкший повар лысый
зачем-то ворот расстегнул.
Не рокотали стайки «яков»
над запылавшею зарей.
И кто-то пел.
И кто-то плакал.
И кто-то спал в земле сырой.
Вдруг тишь нахлынула сквозная.
И в полновластной тишине
спел соловей, еще не зная,
что он поет не на войне.
Отрывной календарь 1946 года. 9 мая.
этот стих из отрывного календаря в школе учили
приятно было вновь его увидеть
///
Холмы, тяжелые от гроз,
Весенний цвет и холод Волги,
Через потеющие створки
Видны из спальни, полной грез.
Узор, сплетенный утром поздним
На простынях рассыплют клены
И соловьев ночные звоны
Сольются в море пьяных весен.
Мой мир, затоптанный и страстный,
Горящий мигами желаний
Не прекратит своих свиданий
В пыли надежд и действий праздных.
С закатом, сыпавшем свой свет
Блеснут мосты и растворятся,
И день продолжит улыбаться
Когда меня здесь больше нет.
приятно было вновь его увидеть
///
Холмы, тяжелые от гроз,
Весенний цвет и холод Волги,
Через потеющие створки
Видны из спальни, полной грез.
Узор, сплетенный утром поздним
На простынях рассыплют клены
И соловьев ночные звоны
Сольются в море пьяных весен.
Мой мир, затоптанный и страстный,
Горящий мигами желаний
Не прекратит своих свиданий
В пыли надежд и действий праздных.
С закатом, сыпавшем свой свет
Блеснут мосты и растворятся,
И день продолжит улыбаться
Когда меня здесь больше нет.
Гаснут во времени.,тонут в пространстве
Мысли ,событья,мечты,корабли
Я ж уношу в свое странствие странствий
Лучшее из наваждений Земли.
Мысли ,событья,мечты,корабли
Я ж уношу в свое странствие странствий
Лучшее из наваждений Земли.
С УТРА ШЁЛ СНЕГ
(Борис Гребенщиков)
Выключи свет, оставь записку, что нас нет дома,
На цыпочках мимо открытых дверей
Туда, где всё светло, туда, где всё молча.
Можно быть надменным, как сталь,
И можно говорить, что всё не так, как должно быть,
И можно делать вид, что ты играешь в кино
О людях, живущих под высоким давлением, но...
С утра шёл снег, с утра шёл снег...
Ты можешь делать что-то ещё,
Если ты хочешь, если ты хочешь.
Ты помнишь, я «знал себя» --
Мои следы лежали, как цепи,
Я жил, уверенный в том, что я прав,
Но вот выпал снег, и я опять не знаю, кто я!
И кто-то сломан и не хочет быть целым,
А кто-то занят собственным телом;
И можно быть ядом, но не ближе, чем кожа,
Но есть что-то лучше, и это так просто!
С утра шёл снег, с утра шёл снег...
Ты можешь делать что-то ещё,
Если ты хочешь, если ты хочешь.
С утра шёл снег, с утра шёл снег...
Ты можешь быть кем-то ещё...
(Борис Гребенщиков)
Выключи свет, оставь записку, что нас нет дома,
На цыпочках мимо открытых дверей
Туда, где всё светло, туда, где всё молча.
Можно быть надменным, как сталь,
И можно говорить, что всё не так, как должно быть,
И можно делать вид, что ты играешь в кино
О людях, живущих под высоким давлением, но...
С утра шёл снег, с утра шёл снег...
Ты можешь делать что-то ещё,
Если ты хочешь, если ты хочешь.
Ты помнишь, я «знал себя» --
Мои следы лежали, как цепи,
Я жил, уверенный в том, что я прав,
Но вот выпал снег, и я опять не знаю, кто я!
И кто-то сломан и не хочет быть целым,
А кто-то занят собственным телом;
И можно быть ядом, но не ближе, чем кожа,
Но есть что-то лучше, и это так просто!
С утра шёл снег, с утра шёл снег...
Ты можешь делать что-то ещё,
Если ты хочешь, если ты хочешь.
С утра шёл снег, с утра шёл снег...
Ты можешь быть кем-то ещё...
Умирая, плачет птица,
Выгибаясь в силе волн,
Но закат еще продлится,
Его взор заботы полон.
Море ласково поднимет,
К берегу ночную птицу,
Солнце сумрак отодвинет,
Даст ей с облаком проститься.
Ветер перьями играя,
Поцелуй прощальный шлёт,
Медленно вокруг витая,
Вечность терпеливо ждет.
Боль ушла, мешать не смея,
Страх исчез в единый миг,
Птица быстро цепенея,
Издает свободы крик.
Выгибаясь в силе волн,
Но закат еще продлится,
Его взор заботы полон.
Море ласково поднимет,
К берегу ночную птицу,
Солнце сумрак отодвинет,
Даст ей с облаком проститься.
Ветер перьями играя,
Поцелуй прощальный шлёт,
Медленно вокруг витая,
Вечность терпеливо ждет.
Боль ушла, мешать не смея,
Страх исчез в единый миг,
Птица быстро цепенея,
Издает свободы крик.
НЕГОДЯЙ И АНГЕЛ
(И.Кормильцев)
Негодяй и ангел сошлись как-то раз
За одним и тем же столом.
Негодяю пришло четыре туза,
А ангел остался с вальтом.
И он отстегнул свои крылья от плеч
И бросил на зелень сукна;
Небо с улыбкой смотрело на них
Сквозь муть и плесень стекла.
Негодяй засунул крылья в карман
И понёс их сдавать в ломбард,
И на эти деньги купил себе
Колоду краплёных карт,
Возвратился назад и ему предложил
Снова поставить на кон,
А небо украдкой смотрело на них
Из-за высоких окон.
...Всё кончилось так, как должно было быть --
У сказок счастливый конец:
Дракон умирает, пронзённый копьём,
Царевна идёт под венец,
Негодяй торгует на рынке пером
И пухом из ангельских крыл,
А ангел летит высоко-высоко
Такой же крылатый, как был.
Какая у этой басни мораль?
А морали нет никакой.
Один родится рогатым, но
Пернатым родится другой.
И каким ты был, таким ты умрёшь --
Видать, ты нужен такой
Небу, которое смотрит на нас
С радостью и тоской.
(И.Кормильцев)
Негодяй и ангел сошлись как-то раз
За одним и тем же столом.
Негодяю пришло четыре туза,
А ангел остался с вальтом.
И он отстегнул свои крылья от плеч
И бросил на зелень сукна;
Небо с улыбкой смотрело на них
Сквозь муть и плесень стекла.
Негодяй засунул крылья в карман
И понёс их сдавать в ломбард,
И на эти деньги купил себе
Колоду краплёных карт,
Возвратился назад и ему предложил
Снова поставить на кон,
А небо украдкой смотрело на них
Из-за высоких окон.
...Всё кончилось так, как должно было быть --
У сказок счастливый конец:
Дракон умирает, пронзённый копьём,
Царевна идёт под венец,
Негодяй торгует на рынке пером
И пухом из ангельских крыл,
А ангел летит высоко-высоко
Такой же крылатый, как был.
Какая у этой басни мораль?
А морали нет никакой.
Один родится рогатым, но
Пернатым родится другой.
И каким ты был, таким ты умрёшь --
Видать, ты нужен такой
Небу, которое смотрит на нас
С радостью и тоской.
Настроение осени
Деревья под осенним небом
Грустят о птицах, что улетают.
Облака родились, чтоб однажды осыпаться снегом,
Который снова по весне растает.
Поражения, равно как и победы,
Лишь умножают мою печаль.
Зверем неслышным безмолвно иду по следу.
Как жалко, что мне ничего не жаль.
Мне не жаль даже снега, что выпав, растает когда-то.
Закрываю глаза, чтоб не слышать твоё молчаливое «нет».
В сто последний уж раз догораю в лучах заката,
Всё надеясь однажды проснуться из жизни в рассвет.
Деревья под осенним небом
Грустят о птицах, что улетают.
Облака родились, чтоб однажды осыпаться снегом,
Который снова по весне растает.
Поражения, равно как и победы,
Лишь умножают мою печаль.
Зверем неслышным безмолвно иду по следу.
Как жалко, что мне ничего не жаль.
Мне не жаль даже снега, что выпав, растает когда-то.
Закрываю глаза, чтоб не слышать твоё молчаливое «нет».
В сто последний уж раз догораю в лучах заката,
Всё надеясь однажды проснуться из жизни в рассвет.
Мой тост придуманный во время пьянки...
Выпьем мы за горе,
Выпьем за любовь,
Ведь не бывает моря,
где не вода, а кровь...
Выпьем мы за горе,
Выпьем за любовь,
Ведь не бывает моря,
где не вода, а кровь...
Прощай, я больше не вернусь,
Ведь ты того желаешь,
и может я еще учусь,
но ты любви не знаешь....
Ведь ты того желаешь,
и может я еще учусь,
но ты любви не знаешь....
Когда он умер - его зарыли не в землю, а прямо в небо, положив на глаза черепки той посуды, из которой он пил и ел, пока
не потерял свои желания...
Шамиль Пею
Стихи Принцессы Атех
Шамиль Пею
Стихи Принцессы Атех
***
В березовой тени,
Сенная постель,
Утренний кофе,
В утреннем сне.
Плывем за молчаньем
В июльском пределе
Сквозь запахи сада,
И серые ели.
Оранжевый берег,
Горы в тумане,
Хрустальные реки,
Звезды в сознанье.
Момент пробужденья
Раздаст снова карты.
Мой утренний гость,
Подожди до заката.
***
В снах золотых, сказочных, диких,
В пыльных страницах, всеми забытых,
В дыме индийском, в снегах Джомолунгмы,
Свиты ступеньки искателям мудрым.
Осенью, в плаче холодных ночей
Странствуют искры янтарных людей.
***
Звуки барабанов, дремлющих веками
Собирают образ, отражаясь в дыме.
Там, за горизонтом, мыслей сонных стая
Медленно пылает разноцветной пылью.
Я иду по лунам, в бездны опускаюсь,
Открываю двери, в никуда шагая.
Рук знакомых запах, я его касаюсь.
Пестрые сюжеты параллельны знанью.
***
Пройдусь пешком, в любой погоде
Среди существ, живущих вечно,
Я обниму весь этот полдень,
Узоры жизни бесконечной.
Бродячий кот, хромой, голодный
Посмотрит вслед, как будто зная,
Что я, как он, исчезну скоро,
Что завтра больше не настанет.
Под крышей дома вид, мне милый,
Оставлен легкий беспорядок.
Замрет на столике в гостиной
Книг недочитанных остаток.
И я засну, продолжив путь
Пусть вечер тени размывает,
В знакомые места вернусь.
И посмотрю, как солнце тает.
Люблю тебя и забываю.
Мой календарь истлевших лет.
Как дождь несозданный сознаний,
Как свет планет, которых нет.
В березовой тени,
Сенная постель,
Утренний кофе,
В утреннем сне.
Плывем за молчаньем
В июльском пределе
Сквозь запахи сада,
И серые ели.
Оранжевый берег,
Горы в тумане,
Хрустальные реки,
Звезды в сознанье.
Момент пробужденья
Раздаст снова карты.
Мой утренний гость,
Подожди до заката.
***
В снах золотых, сказочных, диких,
В пыльных страницах, всеми забытых,
В дыме индийском, в снегах Джомолунгмы,
Свиты ступеньки искателям мудрым.
Осенью, в плаче холодных ночей
Странствуют искры янтарных людей.
***
Звуки барабанов, дремлющих веками
Собирают образ, отражаясь в дыме.
Там, за горизонтом, мыслей сонных стая
Медленно пылает разноцветной пылью.
Я иду по лунам, в бездны опускаюсь,
Открываю двери, в никуда шагая.
Рук знакомых запах, я его касаюсь.
Пестрые сюжеты параллельны знанью.
***
Пройдусь пешком, в любой погоде
Среди существ, живущих вечно,
Я обниму весь этот полдень,
Узоры жизни бесконечной.
Бродячий кот, хромой, голодный
Посмотрит вслед, как будто зная,
Что я, как он, исчезну скоро,
Что завтра больше не настанет.
Под крышей дома вид, мне милый,
Оставлен легкий беспорядок.
Замрет на столике в гостиной
Книг недочитанных остаток.
И я засну, продолжив путь
Пусть вечер тени размывает,
В знакомые места вернусь.
И посмотрю, как солнце тает.
Люблю тебя и забываю.
Мой календарь истлевших лет.
Как дождь несозданный сознаний,
Как свет планет, которых нет.
ПРЕДЧУВСТВИЕ
(А. Рембо)
В сапфире сумерек пойду я вдоль межи,
Ступая по траве подошвою босою.
Лицо исколют мне колосья спелой ржи,
И придорожный куст обдаст меня росою.
Не буду говорить и думать ни о чём —
Пусть бесконечная любовь владеет мною —
И побреду, куда глаза глядят, путём
Природы — счастлив с ней, как с женщиной земною.
(А. Рембо)
В сапфире сумерек пойду я вдоль межи,
Ступая по траве подошвою босою.
Лицо исколют мне колосья спелой ржи,
И придорожный куст обдаст меня росою.
Не буду говорить и думать ни о чём —
Пусть бесконечная любовь владеет мною —
И побреду, куда глаза глядят, путём
Природы — счастлив с ней, как с женщиной земною.
ПРО ПМ
Про возврат Светимости
В одном краю такой был случай:
Гуляя как-то раз,
Набрёл мудрец на куст колючий
И выцарапал глаз
Но был на редкость он умён и,
Не сказав ни слова,
Зашёл в другой кустарник он
И глаз вцарапал снова.
Про возврат Светимости
В одном краю такой был случай:
Гуляя как-то раз,
Набрёл мудрец на куст колючий
И выцарапал глаз
Но был на редкость он умён и,
Не сказав ни слова,
Зашёл в другой кустарник он
И глаз вцарапал снова.
Непокорённый
Из под покрова темноты
Из чёрной ямы адских мук
Благодарю богов любых
За мой непокорённый дух.
Жестокие тиски беды
Не выдавили даже стон.
Ответом на удар судьбы
Была лишь кровь, но не поклон.
Тропа лежит средь зла и слёз,
Вдали, как тень, лишь страх и грусть,
Но будущих штормов и гроз
Я, как и прежде, не боюсь.
Неважно, что врата узки,
Иль свиток бедами кишит,
Я - властелин своей судьбы,
Я - капитан своей души
"Инвиктус" Уильяма Хенли. 1849-1903
Из под покрова темноты
Из чёрной ямы адских мук
Благодарю богов любых
За мой непокорённый дух.
Жестокие тиски беды
Не выдавили даже стон.
Ответом на удар судьбы
Была лишь кровь, но не поклон.
Тропа лежит средь зла и слёз,
Вдали, как тень, лишь страх и грусть,
Но будущих штормов и гроз
Я, как и прежде, не боюсь.
Неважно, что врата узки,
Иль свиток бедами кишит,
Я - властелин своей судьбы,
Я - капитан своей души
"Инвиктус" Уильяма Хенли. 1849-1903
***
тень легла на провода,
что-то застучало.
по щекам течет вода,
прибыло начало.
где-то звук вдали зовет,
что-то отвечает.
я судьбы своей пилот,
дух со мной играет.
странно открывать глаза,
странно слышать что-то.
где-то на душе гроза,
словно шепчет кто-то.
я не слышу тишины,
звон в крови стоит,
мысли точно не мои,
словно кто-то говорит.
я не чувствую тоски,-
кто-то говорит про боль,
я не чувствую души,-
кто-то говорит,не тронь.
потолок покрыт песком,
под ногами пустота,
словно по небу пешком,
я отчаявшись пошла.
в горле застревает крик,
что-то разорвалось.
взгляд потух,истаял крик,
все вокруг смешалось.
нету звуков,тишины,
все остановилось.
замер дождь на полпути,
небо провалилось.
так бывает,что идешь,
ничего не видишь,
по щекам стекает дождь,
в сердце пусто,-слышишь?..
тень легла на провода,
что-то застучало.
по щекам течет вода,
прибыло начало.
где-то звук вдали зовет,
что-то отвечает.
я судьбы своей пилот,
дух со мной играет.
странно открывать глаза,
странно слышать что-то.
где-то на душе гроза,
словно шепчет кто-то.
я не слышу тишины,
звон в крови стоит,
мысли точно не мои,
словно кто-то говорит.
я не чувствую тоски,-
кто-то говорит про боль,
я не чувствую души,-
кто-то говорит,не тронь.
потолок покрыт песком,
под ногами пустота,
словно по небу пешком,
я отчаявшись пошла.
в горле застревает крик,
что-то разорвалось.
взгляд потух,истаял крик,
все вокруг смешалось.
нету звуков,тишины,
все остановилось.
замер дождь на полпути,
небо провалилось.
так бывает,что идешь,
ничего не видишь,
по щекам стекает дождь,
в сердце пусто,-слышишь?..
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех.
Верь сам в себя в гармонии с Вселенной
И маловерным отпусти их грех.
Пусть час не пробил,жди,не уставая,
Пусть лгут жрецы,не снисходи до них.
Умей прощать,и не кажись,прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать,не став рабом мечтанья,
И мыслить,мысли не обожествив.
Равно встречай хвалу и поруганье,
Не забывай,что смысл их неправдив.
Останься тих,когда твоё же слово
Калечит плут,чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена,и снова
Ты должен вновь всё воссоздать с основ.
Умей поставить в радостной надежде
На карту всё,что накопил трудом,
Всё потерять и нищим стать,как прежде,
И никогда не пожалеть о том.
Умей принудить сердце,нервы,тело
Тебе служить,когда в твоей груди
Уже давно всё пусто,всё давно сгорело,
И только воля говорит:"Живи!"
Останься прост,беседуя с царями,
Останься честен,говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями
Пусть все, в свой час, считаются с тобой.
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег,-
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда,мой друг,ты будешь Человек!
Р. Киплинг "Письмо сыну"
Тебя клянущей за смятенье всех.
Верь сам в себя в гармонии с Вселенной
И маловерным отпусти их грех.
Пусть час не пробил,жди,не уставая,
Пусть лгут жрецы,не снисходи до них.
Умей прощать,и не кажись,прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать,не став рабом мечтанья,
И мыслить,мысли не обожествив.
Равно встречай хвалу и поруганье,
Не забывай,что смысл их неправдив.
Останься тих,когда твоё же слово
Калечит плут,чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена,и снова
Ты должен вновь всё воссоздать с основ.
Умей поставить в радостной надежде
На карту всё,что накопил трудом,
Всё потерять и нищим стать,как прежде,
И никогда не пожалеть о том.
Умей принудить сердце,нервы,тело
Тебе служить,когда в твоей груди
Уже давно всё пусто,всё давно сгорело,
И только воля говорит:"Живи!"
Останься прост,беседуя с царями,
Останься честен,говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями
Пусть все, в свой час, считаются с тобой.
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег,-
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда,мой друг,ты будешь Человек!
Р. Киплинг "Письмо сыну"
Я только что слушал эту песню!
Вот это да!
спасибо
http://www.liveinternet.ru/users/lanjan ... 83442/play
та же песня на русском в исполнении солистки гр. Мельница. Родная речь ласкает слух
stripe-eye, про кота стих уж очень понравился)))) кратко, звучно, жизненно))))
та же песня на русском в исполнении солистки гр. Мельница. Родная речь ласкает слух
stripe-eye, про кота стих уж очень понравился)))) кратко, звучно, жизненно))))
Я мечтою ловил уходящие тени,
Уходящие тени погасавшего дня,
Я на башню всходил, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
И чем выше я шел, тем ясней рисовалисль,
Тем ясней рисовались очертанья вдали,
И какие-то звуки вдали раздавались,
Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.
Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,
Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,
И сияньем прощальным как будто ласкали,
Словно нежно ласкали отуманенный взор.
И внизу подо мною уж ночь наступила,
Уже ночь наступила для уснувшей Земли,
Для меня же блистало дневное светило,
Огневое светило догорало вдали.
Я узнал, как ловить уходящие тени,
Уходящие тени потускневшего дня,
И все выше я шел, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
Уходящие тени погасавшего дня,
Я на башню всходил, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
И чем выше я шел, тем ясней рисовалисль,
Тем ясней рисовались очертанья вдали,
И какие-то звуки вдали раздавались,
Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.
Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,
Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,
И сияньем прощальным как будто ласкали,
Словно нежно ласкали отуманенный взор.
И внизу подо мною уж ночь наступила,
Уже ночь наступила для уснувшей Земли,
Для меня же блистало дневное светило,
Огневое светило догорало вдали.
Я узнал, как ловить уходящие тени,
Уходящие тени потускневшего дня,
И все выше я шел, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
ДОЛИНЫ СНА
Пойду в долины сна,
Там вкось растут цветы,
Там падает луна
С бездонной высоты.
Вкось падает она —
И все не упадет.
В глухих долинах сна
Густой дурман цветет.
И странная струна
Играет без смычков,
Мой ум — в долинах сна,
Средь волн без берегов.
Пойду в долины сна,
Там вкось растут цветы,
Там падает луна
С бездонной высоты.
Вкось падает она —
И все не упадет.
В глухих долинах сна
Густой дурман цветет.
И странная струна
Играет без смычков,
Мой ум — в долинах сна,
Средь волн без берегов.
"безмятежность"
просто эмоции...
просто поток
просто движение
нитей моток...
неважность мгновения
линия лжи
программа забвения
мысли сожги
нужен раскрытый
цветочный бутон
нужен рассвет
оргазм... электрон
невидимым облаком
газовой пыли
секу иероглиф
на радужной были
не нужно мне счастья
не нужно тоски...
... слова о свободе
игра для ума
ум в переходе
из плоскости сна.
найден ответ
безмолвный, немой...
вот и сложилось
возвращаюсь домой
... в безмятежность
просто эмоции...
просто поток
просто движение
нитей моток...
неважность мгновения
линия лжи
программа забвения
мысли сожги
нужен раскрытый
цветочный бутон
нужен рассвет
оргазм... электрон
невидимым облаком
газовой пыли
секу иероглиф
на радужной были
не нужно мне счастья
не нужно тоски...
... слова о свободе
игра для ума
ум в переходе
из плоскости сна.
найден ответ
безмолвный, немой...
вот и сложилось
возвращаюсь домой
... в безмятежность
пауза
молчание.
вдох и выдох.
всплеск мечты.
куда посмотришь
уснув ты?
наверх
где ангелы играют
иль в тьму
где силы...
ищут.
заблудших душ
осколки осознания.
игра на нервах,
вечное признание...
несбывшихся надежд.
ошмётки, пепел.
усталость, яд
и ... вечное горение!
алхимия сердец...
реальность?
запределье?
бред?
ничто и тишина...
и снова каюсь!
эмоции, порыв!
как ветер перемен...
как вдох и выдох...
а что потом взамен?
истощение?
жизнь!
движение!
неутомимое,
неутолимое
горение!
забыть печаль и радость.
... к чему мучения?
надрывы памяти,
попытки пустоту
заполнить...
но тишина,
все примет
и простит.
зачем?
кто знает?
... кого уж след
простыл.
и вновь
молчание.
молчание.
вдох и выдох.
всплеск мечты.
куда посмотришь
уснув ты?
наверх
где ангелы играют
иль в тьму
где силы...
ищут.
заблудших душ
осколки осознания.
игра на нервах,
вечное признание...
несбывшихся надежд.
ошмётки, пепел.
усталость, яд
и ... вечное горение!
алхимия сердец...
реальность?
запределье?
бред?
ничто и тишина...
и снова каюсь!
эмоции, порыв!
как ветер перемен...
как вдох и выдох...
а что потом взамен?
истощение?
жизнь!
движение!
неутомимое,
неутолимое
горение!
забыть печаль и радость.
... к чему мучения?
надрывы памяти,
попытки пустоту
заполнить...
но тишина,
все примет
и простит.
зачем?
кто знает?
... кого уж след
простыл.
и вновь
молчание.
пылью на дороге
лежать и быть
пылью на дороге
внимать и жить
пылью на дороге
хаос одухотворяя
пылью на дороге
время измеряя
пылью на дороге
молчать и видеть
пылью на дороге
чудеса сновидеть
лежать и быть
пылью на дороге
внимать и жить
пылью на дороге
хаос одухотворяя
пылью на дороге
время измеряя
пылью на дороге
молчать и видеть
пылью на дороге
чудеса сновидеть
и снова пьян
твоим нектаром
о Маат!!!
и снова оглушен
признанием
в любви к тебе
о Муза Духа!
и снова ни печаль
ни страх не в силах
умалить
Твои скрижали
скрижали Истины
скрижали Откровения
скрижали Вечности
любви к забвенью
суеты земной,
небесной.
какая разница
когда умру?
какая разница
когда родился?
ведь ты мне
всюду светишь
лучами глаз
Его великих!
О Уаджет
я слепну
в приступах безумья
я глохну
в музыке прекрасных
нот твоих
я благодарен
я благолепен
... снова
беспробудно пьян
Тобою
Дух!!!
твоим нектаром
о Маат!!!
и снова оглушен
признанием
в любви к тебе
о Муза Духа!
и снова ни печаль
ни страх не в силах
умалить
Твои скрижали
скрижали Истины
скрижали Откровения
скрижали Вечности
любви к забвенью
суеты земной,
небесной.
какая разница
когда умру?
какая разница
когда родился?
ведь ты мне
всюду светишь
лучами глаз
Его великих!
О Уаджет
я слепну
в приступах безумья
я глохну
в музыке прекрасных
нот твоих
я благодарен
я благолепен
... снова
беспробудно пьян
Тобою
Дух!!!
"Шелест Вечности"
Шелест.. шёпот.. журчанье..
свет играет во тьме.. тьма отражает свет..
день сменяет ночь.. ночь укрывает день..
мысль летит сквозь сон.. образ дышит огнём..
сумерки.. туман.. рассвет..
тишина.. пустоты цвет..
вздох крыльев.. звук..
трепет ресниц.. зов..
отблеск зарници.. гром..
капли дождя.. шум..
эхо вдали.. стук..
близкого сердца.. крик..
радость пути.. исток..
новой жизни.. росток..
погружение.. танца ритм..
ясность.. души гимн..
стройность.. молнии блеск..
сфер мелодия.. Вечности жест..
Шелест.. шёпот.. журчанье..
свет играет во тьме.. тьма отражает свет..
день сменяет ночь.. ночь укрывает день..
мысль летит сквозь сон.. образ дышит огнём..
сумерки.. туман.. рассвет..
тишина.. пустоты цвет..
вздох крыльев.. звук..
трепет ресниц.. зов..
отблеск зарници.. гром..
капли дождя.. шум..
эхо вдали.. стук..
близкого сердца.. крик..
радость пути.. исток..
новой жизни.. росток..
погружение.. танца ритм..
ясность.. души гимн..
стройность.. молнии блеск..
сфер мелодия.. Вечности жест..
Учитесь ПРАВДУ отличать от лжи
К двуличью быть непримиримым
Лелейте свой цветок ДУШИ
Она позволит знать, что мнимо.
К двуличью быть непримиримым
Лелейте свой цветок ДУШИ
Она позволит знать, что мнимо.
алгебра мысли
внимания поток
дыханием чистым
вдохновения росток
внимания поток
дыханием чистым
вдохновения росток
Отражение ада в кристалле небес,
Отражение демонов в зеркале глаз…
Любовь, как скульптура из камня сердец.
Мы застыли, и время течёт мимо нас.
В этом времени столько мгновений, прости,
Удержать не сумел, я их все упустил.
И они утекали сквозь пальцы в песок.
Отвести взгляд не смог,
я стоял и смотрел
На последнюю каплю из чаши без дна.
В том мгновении был приговор и расстрел.
Лишь одна
Эта капля блестит на краю
И не хочет упасть, искра в вечном покое.
Ставлю росчерк на сердце, застывая от боли.
Камень твёрд, он удержит слова
«Я люблю…»
Отражение демонов в зеркале глаз…
Любовь, как скульптура из камня сердец.
Мы застыли, и время течёт мимо нас.
В этом времени столько мгновений, прости,
Удержать не сумел, я их все упустил.
И они утекали сквозь пальцы в песок.
Отвести взгляд не смог,
я стоял и смотрел
На последнюю каплю из чаши без дна.
В том мгновении был приговор и расстрел.
Лишь одна
Эта капля блестит на краю
И не хочет упасть, искра в вечном покое.
Ставлю росчерк на сердце, застывая от боли.
Камень твёрд, он удержит слова
«Я люблю…»
Лучше жить в нищите,чем продать душу за пустой золотой дворец.Лучше жить в безызвестности,чем продать душу за пустую
славу, дешевое поклонение и никчёмный почёт.Там где нет внутренней свободы,нет жизни.Поэтому лучше умереть,чем лишиться
возможности искать свой идеал.
Е.С Радханатха Свами
Е.С Радханатха Свами
капелька грусти.
о! безответная любовь,
опять ты рядом.
зачем ласкаешь ты меня
своим непринуждённым взглядом?
зачем ты душу травишь мне
изысканым пьянящим ядом?
ведь знаю я что никогда
небудешь ты со мною-гадом.
ну и пускай
о! безответная любовь,
опять ты рядом.
зачем ласкаешь ты меня
своим непринуждённым взглядом?
зачем ты душу травишь мне
изысканым пьянящим ядом?
ведь знаю я что никогда
небудешь ты со мною-гадом.
ну и пускай
о беззвучный дзен дрейфующего сознания безумца!
о безмолвный виток цветущего мгновения без начала и конца!
о прекрасное затишье перед бурей ... жизни или смерти?!
сердце, не стучи, я сам...
о безмолвный виток цветущего мгновения без начала и конца!
о прекрасное затишье перед бурей ... жизни или смерти?!
сердце, не стучи, я сам...
Глядя в эти облака
Хочу тихо падать
Навстречу дождю
Пусть капли, упав сквозь меня
Отнесут любимой Земле
Мой прощальный отблеск
Я ушёл
Качаться на бездвижных волнах
Я ушёл
Искать себя в чужих тенях
Созерцать пустоту из пустых глазниц
Я ушёл
И никто мне не скажет «вернись»
Я ушёл
Потому что не мог уйти раньше
Я вернусь
Ибо что-то оставил здесь
Хочу тихо падать
Навстречу дождю
Пусть капли, упав сквозь меня
Отнесут любимой Земле
Мой прощальный отблеск
Я ушёл
Качаться на бездвижных волнах
Я ушёл
Искать себя в чужих тенях
Созерцать пустоту из пустых глазниц
Я ушёл
И никто мне не скажет «вернись»
Я ушёл
Потому что не мог уйти раньше
Я вернусь
Ибо что-то оставил здесь
Сотворить сотворимое пройденным
И до края, что где-то пройти
Заглянуть с него в глубь пропасти
Обернувшись туманом внутри
Распахнуть крылья нетканые
Вместо музыки – звук тишины
Раздвигая границы бескрайнего
И по линиям сознания пройти
Улыбаться всем кто попадается
Удивления разбивать как хрусталь
Друзами оно разбивается
Хотя крепче чем булатная сталь
Возвращаться от туда стремительно
Собирая, сжимая себя
Без сомнений…сомнения – мнительным
А себя лишь как Веру храня
(Anteya, http://dreamtown01.borda.ru/?1-17-0-000 ... 00-0-0#016 2007г.)
И до края, что где-то пройти
Заглянуть с него в глубь пропасти
Обернувшись туманом внутри
Распахнуть крылья нетканые
Вместо музыки – звук тишины
Раздвигая границы бескрайнего
И по линиям сознания пройти
Улыбаться всем кто попадается
Удивления разбивать как хрусталь
Друзами оно разбивается
Хотя крепче чем булатная сталь
Возвращаться от туда стремительно
Собирая, сжимая себя
Без сомнений…сомнения – мнительным
А себя лишь как Веру храня
(Anteya, http://dreamtown01.borda.ru/?1-17-0-000 ... 00-0-0#016 2007г.)
Мы привыкли к жизни без границ,
Теперь ты в нашей стае вольных птиц.
Невозможно всегда побеждать,
Но и в земле не хочется лежать.
Руку помощи ты протянул,
Когда была почти я на краю.
Во взоре глаз твоих...
Я вижу доброту!
И теперь...
Я поняла!
На ветру пари при спуске вниз,
Но всегда целься только к верхам.
Своей грудью встану за тебя,
Хоть и нету крыльев на моей спине...
Справлюсь без них...
Ведь мы один отряд.
(с) Jormungand (припев из аниме, перевод с японского и текст не точные, но мне понравилось)
Теперь ты в нашей стае вольных птиц.
Невозможно всегда побеждать,
Но и в земле не хочется лежать.
Руку помощи ты протянул,
Когда была почти я на краю.
Во взоре глаз твоих...
Я вижу доброту!
И теперь...
Я поняла!
На ветру пари при спуске вниз,
Но всегда целься только к верхам.
Своей грудью встану за тебя,
Хоть и нету крыльев на моей спине...
Справлюсь без них...
Ведь мы один отряд.
(с) Jormungand (припев из аниме, перевод с японского и текст не точные, но мне понравилось)
я пишу тебе,
моя любовь,
о том что умер
безвозвратно,
я мумия
того что было
рождено однажды.
как черный бархат
неизвестность шлёт
объятия свои,
лаская нежно
ледяной рукою
сердце,
что утонуло в
безысходности
начала всех начал
и без судьбы,
мне подаёт сигналы
эхом, тихо,
еле слышно,
звенящим голосом
рассвета
и прохладой
зреющей росы.
моя любовь,
о том что умер
безвозвратно,
я мумия
того что было
рождено однажды.
как черный бархат
неизвестность шлёт
объятия свои,
лаская нежно
ледяной рукою
сердце,
что утонуло в
безысходности
начала всех начал
и без судьбы,
мне подаёт сигналы
эхом, тихо,
еле слышно,
звенящим голосом
рассвета
и прохладой
зреющей росы.
БЕСКОНЕЧНОСТЬ
Я Бесконечность! Я есть Все!
Меня небойся Ты,
Я поведу тебя туда,
Куда ведут мечты.
Забудь про страхи, про печаль
И лишь отдайся мне.
Увидишь Ты, что Я есть Все,
Повсюду и Везде.
Открой свой взор, очисти взгляд
От бренной суеты.
И сделай шаг, всего лишь шаг
В объятия Мечты.
И даже если раз упал,
Не плач - вставай опять!
В сто крат получишь больше ты,
Когда начнешь шагать.
"Ничто не вечно под луной"
Лишь только Ты да Я.
С тобой мы связаны навек,
Ведь мы одна семья.
Ты проявление меня -
Осколок в мире грез.
Всю силу, что имею Я
С собою Ты принес.
Будь Ты на Марсе, на Земле,
Хоть в тысяче миров.
Лишь стоит только захотеть
Ко мне вернешься вновь.
Незабывай про то кто Ты
На самом деле есть.
Ты Бесконечность как и Я,
И Ты сейчас и здесь!
Я Бесконечность! Я есть Все!
Меня небойся Ты,
Я поведу тебя туда,
Куда ведут мечты.
Забудь про страхи, про печаль
И лишь отдайся мне.
Увидишь Ты, что Я есть Все,
Повсюду и Везде.
Открой свой взор, очисти взгляд
От бренной суеты.
И сделай шаг, всего лишь шаг
В объятия Мечты.
И даже если раз упал,
Не плач - вставай опять!
В сто крат получишь больше ты,
Когда начнешь шагать.
"Ничто не вечно под луной"
Лишь только Ты да Я.
С тобой мы связаны навек,
Ведь мы одна семья.
Ты проявление меня -
Осколок в мире грез.
Всю силу, что имею Я
С собою Ты принес.
Будь Ты на Марсе, на Земле,
Хоть в тысяче миров.
Лишь стоит только захотеть
Ко мне вернешься вновь.
Незабывай про то кто Ты
На самом деле есть.
Ты Бесконечность как и Я,
И Ты сейчас и здесь!
Дорога
Не можешь унять дрожащие пальцы,
Да вот незадача! У входа рюкзак.
Иные сюда не идут постояльцы,
Два шага за дверь и в гибельный мрак.
Неясные тропы, сокрытые двери,
Всполохи света и чей-то оскал.
Заметь! Что скалишься ты, а не звери,
В надежде, уйти от того, что искал.
Забудь где вопросы, найдешь все ответы,
Не бойся бежать, не сможешь упасть.
И в гибельном мраке души есть просветы,
Дойти, добежать, дотянуться, достать!
И снова выходишь из теплого плена,
Постылая дрожь да тяжелый рюкзак.
Дорога души далека и безбрежна,
А как же иначе? Иначе ни как.
Не можешь унять дрожащие пальцы,
Да вот незадача! У входа рюкзак.
Иные сюда не идут постояльцы,
Два шага за дверь и в гибельный мрак.
Неясные тропы, сокрытые двери,
Всполохи света и чей-то оскал.
Заметь! Что скалишься ты, а не звери,
В надежде, уйти от того, что искал.
Забудь где вопросы, найдешь все ответы,
Не бойся бежать, не сможешь упасть.
И в гибельном мраке души есть просветы,
Дойти, добежать, дотянуться, достать!
И снова выходишь из теплого плена,
Постылая дрожь да тяжелый рюкзак.
Дорога души далека и безбрежна,
А как же иначе? Иначе ни как.
***
всё меньше слов,
всё больше власти,
всё больше строф,
всё меньше страсти,
всё больше чистоты,
всё больше транса,
всё меньше белизны,
всё чише беззеркалье
тайны вальса,
всё меньше лжи,
её дороги омыты,
достаточно
и жертву принесут ей те
что хрусталём питаются
и забытьем,
а мне отдайте
лёд, пустыню, сострадание
и безысходность
поиска в небытие,
того чему названия нет
и имени не предугадать
вовеки,
оно покроет
мои веки,
когда уйду
тропинками нигде.
всё меньше слов,
всё больше власти,
всё больше строф,
всё меньше страсти,
всё больше чистоты,
всё больше транса,
всё меньше белизны,
всё чише беззеркалье
тайны вальса,
всё меньше лжи,
её дороги омыты,
достаточно
и жертву принесут ей те
что хрусталём питаются
и забытьем,
а мне отдайте
лёд, пустыню, сострадание
и безысходность
поиска в небытие,
того чему названия нет
и имени не предугадать
вовеки,
оно покроет
мои веки,
когда уйду
тропинками нигде.
Маяковский
ЕЩЕ ПЕТЕРБУРГ
В ушах обрывки теплого бала,
а с севера — снега седей —
туман, с кровожадным лицом каннибала,
жевал невкусных людей.
Часы нависали, как грубая брань,
за пятым навис шестой.
А с неба смотрела какая-то дрянь
величественно, как Лев Толстой.
ЕЩЕ ПЕТЕРБУРГ
В ушах обрывки теплого бала,
а с севера — снега седей —
туман, с кровожадным лицом каннибала,
жевал невкусных людей.
Часы нависали, как грубая брань,
за пятым навис шестой.
А с неба смотрела какая-то дрянь
величественно, как Лев Толстой.
Созерцательный скептицизм
Штеглиц
Наряду с теоретическим скептицизмом философов существует более опасный созерцательный скептицизм — весьма далёкий от принятой нормы взгляд, возможный лишь потому, что природа недостаточно точно кроит одежды, предназначенные для жизни. В результате в швах остаются лишние лоскуты материи. Например, рыба, разделанная кухаркой, продолжает прыгать на раскалённой сковороде. Подобным же образом испытывают лишние ощущения и люди, оказавшиеся в ситуации, лучшим выходом из которой был бы обморок, как, скажем, при падении в пропасть.
Однако то, что для нашей естественной жизни избыточно и болезненно, в сфере духовной приводит к невероятным открытиям. Удивление может достигать такой степени, что способно оттеснить страх; в таких случаях как бы приподнимается тонкая вуаль, почти всегда скрывающая от нас мир. Поэтому говорят, что в эпицентре циклона царит совершенный штиль. Там можно видеть вещи в неподвижном, более ясном и отчётливом свете. В таких точках мы видим то, что обычно видеть запрещено, ибо достигшая своих пределов действительность подобна зеркалу, которое неспособно утаить обман.
Мне вспоминается, что такая же тишина воцарялась и на войне сразу вслед за штурмом первой окопной линии. После урагана артиллерии, после сигнала к атаке, после столкновения с врагом лицом к лицу наступал отлив. Бешеное бурление битвы, достигнув своей высшей точки, сменялось внезапным затишьем. Актом уничтожения противника завершалось и вместе с тем устранялось сценическое действие борьбы, и поле битвы на какое-то время становилось похожим на муравейник, застывший в бессмысленной суете. Никто не мог пошевелиться — как зритель, только что наблюдавший гигантский фейерверк, и вместе с тем как человек, только что совершивший ужасный поступок.
Тогда до уха начинали доноситься монотонные крики раненых; казалось, будто всех поразило одним огромным взрывом. Эти крики, выражавшие поразительные страдания твари, звучали словно запоздавший протест жизни против исторической машины, безучастно переехавшей живые тела и всё ещё стоящей на парах.
Эти мгновения я помню столь ясно, что ощущаю даже запах пороха, который клубами поднимался от распаханной взрывами земли. На всех лицах было написано странное замешательство — как если бы позади пылающих театральных декораций, исчезнувших словно по мановению руки, открылась разгадка какой-то непростой задачи. Перед усталым внутренним взором медленно догорала некогда яркая и блестящая иллюзия, которую питали старые грёзы и страсть, граничащая с безумием.
Что мир — это большой сумасшедший дом, а за безумием скрывается метод и даже коварство… что люди, как статисты, импровизируют в спектакле, поставленном неким невидимым режиссером, и в то же время не осознают происходящего, которое только сейчас предстало перед ними застывшей картиной… что люди, говоря по-прусски, состоят на службе… всё это угадывается интуитивно в состоянии телесного изнеможения и оживления чувств чутьём, обостренным близостью смерти.
Быть может, мир, пышно украсивший себя жёлто-красными языками пламени, ослепил глаза и теперь на сетчатке остался лишь его чёрный остов. Но в душу проникло лёгкое и светлое чувство, подобное тому, с которым проснувшийся пытается вспомнить, что он пережил во сне.
Разве всё это не выглядит так, как если бы мировой дух немного резко, немного поспешно приподнял свой покров так, что скрытое под ним на мгновение явилось притуплённому чувству? Когда мир потрясается в своей основе, возникают трещины, и по ним мы угадываем тайны постройки, скрытые от нас в обычное время. Так и тогда, в бою, я испытал чувство, будто на короткое мгновение сердцем овладела какая-то более глубокая действительность, чем действительность победы, между тем как из второй линии траншей смерть уже обращала на неё своё дуло.
(с) Э. Юнгер "Сердце искателя приключений. Фигуры и каприччо."
http://lib.rus.ec/b/321893/read#t6
Штеглиц
Наряду с теоретическим скептицизмом философов существует более опасный созерцательный скептицизм — весьма далёкий от принятой нормы взгляд, возможный лишь потому, что природа недостаточно точно кроит одежды, предназначенные для жизни. В результате в швах остаются лишние лоскуты материи. Например, рыба, разделанная кухаркой, продолжает прыгать на раскалённой сковороде. Подобным же образом испытывают лишние ощущения и люди, оказавшиеся в ситуации, лучшим выходом из которой был бы обморок, как, скажем, при падении в пропасть.
Однако то, что для нашей естественной жизни избыточно и болезненно, в сфере духовной приводит к невероятным открытиям. Удивление может достигать такой степени, что способно оттеснить страх; в таких случаях как бы приподнимается тонкая вуаль, почти всегда скрывающая от нас мир. Поэтому говорят, что в эпицентре циклона царит совершенный штиль. Там можно видеть вещи в неподвижном, более ясном и отчётливом свете. В таких точках мы видим то, что обычно видеть запрещено, ибо достигшая своих пределов действительность подобна зеркалу, которое неспособно утаить обман.
Мне вспоминается, что такая же тишина воцарялась и на войне сразу вслед за штурмом первой окопной линии. После урагана артиллерии, после сигнала к атаке, после столкновения с врагом лицом к лицу наступал отлив. Бешеное бурление битвы, достигнув своей высшей точки, сменялось внезапным затишьем. Актом уничтожения противника завершалось и вместе с тем устранялось сценическое действие борьбы, и поле битвы на какое-то время становилось похожим на муравейник, застывший в бессмысленной суете. Никто не мог пошевелиться — как зритель, только что наблюдавший гигантский фейерверк, и вместе с тем как человек, только что совершивший ужасный поступок.
Тогда до уха начинали доноситься монотонные крики раненых; казалось, будто всех поразило одним огромным взрывом. Эти крики, выражавшие поразительные страдания твари, звучали словно запоздавший протест жизни против исторической машины, безучастно переехавшей живые тела и всё ещё стоящей на парах.
Эти мгновения я помню столь ясно, что ощущаю даже запах пороха, который клубами поднимался от распаханной взрывами земли. На всех лицах было написано странное замешательство — как если бы позади пылающих театральных декораций, исчезнувших словно по мановению руки, открылась разгадка какой-то непростой задачи. Перед усталым внутренним взором медленно догорала некогда яркая и блестящая иллюзия, которую питали старые грёзы и страсть, граничащая с безумием.
Что мир — это большой сумасшедший дом, а за безумием скрывается метод и даже коварство… что люди, как статисты, импровизируют в спектакле, поставленном неким невидимым режиссером, и в то же время не осознают происходящего, которое только сейчас предстало перед ними застывшей картиной… что люди, говоря по-прусски, состоят на службе… всё это угадывается интуитивно в состоянии телесного изнеможения и оживления чувств чутьём, обостренным близостью смерти.
Быть может, мир, пышно украсивший себя жёлто-красными языками пламени, ослепил глаза и теперь на сетчатке остался лишь его чёрный остов. Но в душу проникло лёгкое и светлое чувство, подобное тому, с которым проснувшийся пытается вспомнить, что он пережил во сне.
Разве всё это не выглядит так, как если бы мировой дух немного резко, немного поспешно приподнял свой покров так, что скрытое под ним на мгновение явилось притуплённому чувству? Когда мир потрясается в своей основе, возникают трещины, и по ним мы угадываем тайны постройки, скрытые от нас в обычное время. Так и тогда, в бою, я испытал чувство, будто на короткое мгновение сердцем овладела какая-то более глубокая действительность, чем действительность победы, между тем как из второй линии траншей смерть уже обращала на неё своё дуло.
(с) Э. Юнгер "Сердце искателя приключений. Фигуры и каприччо."
http://lib.rus.ec/b/321893/read#t6
***
Молчаливо, без суеты
делаю свою работу,
как делаешь всё это ты
даря мне свой покой, заботу.
иду по городу теней
и оставляю света пятна,
иду в абстракциях идей,
иду, иду,
к тебе одной,
иду не медля, но и не быстрей,
чем упадёт перо аккорда,
песни, что душой зовётся,
напевов памяти о красоте
и томной страсти музыки,
иду к тебе,
иду к одной,
уйду никем,
меня ты так и не узнаешь,
однако всёравно,
я знаю,
будем вместе,
там где ни время, ни вода,
не сосчитают буквы алфавита,
там где ни тени, ни света,
там где ни пустоты, ни гнёздышка ещё не свито.
Молчаливо, без суеты
делаю свою работу,
как делаешь всё это ты
даря мне свой покой, заботу.
иду по городу теней
и оставляю света пятна,
иду в абстракциях идей,
иду, иду,
к тебе одной,
иду не медля, но и не быстрей,
чем упадёт перо аккорда,
песни, что душой зовётся,
напевов памяти о красоте
и томной страсти музыки,
иду к тебе,
иду к одной,
уйду никем,
меня ты так и не узнаешь,
однако всёравно,
я знаю,
будем вместе,
там где ни время, ни вода,
не сосчитают буквы алфавита,
там где ни тени, ни света,
там где ни пустоты, ни гнёздышка ещё не свито.
Иван Бунин
«Перекресток»
Я долго в сумеречном свете
Шел одиноко на закат.
Но тьма росла - и с перекрестка
Я тихо повернул назад.
Чуть брезжил полусвет заката.
Но после света как мертва,
Как величава и угрюма
Ночного неба синева!
И бледны, бледны звезды в небе...
И долго быть мне в темноте,
Пока они теплей и ярче
Не засияют в высоте.
«Перекресток»
Я долго в сумеречном свете
Шел одиноко на закат.
Но тьма росла - и с перекрестка
Я тихо повернул назад.
Чуть брезжил полусвет заката.
Но после света как мертва,
Как величава и угрюма
Ночного неба синева!
И бледны, бледны звезды в небе...
И долго быть мне в темноте,
Пока они теплей и ярче
Не засияют в высоте.
СТАНИСЛАВ КРАСОВИЦКИЙ
Быть может, это хлопья летят —
умирая, тают среди громад.
А может, это рота солдат
на парашютах спускается в ад.
Ну что ж, таково назначенье их канта,
такова безграничная ночь над Москвой.
И ясна авантюра того лейтенанта,
что падает вниз у окна моего.
Их деревья преисподней встречают сверчками,
и последние черти им честь отдают.
И не видно огней. Только звезды над нами
терпеливо построены в вечный салют.
Быть может, это хлопья летят —
умирая, тают среди громад.
А может, это рота солдат
на парашютах спускается в ад.
Ну что ж, таково назначенье их канта,
такова безграничная ночь над Москвой.
И ясна авантюра того лейтенанта,
что падает вниз у окна моего.
Их деревья преисподней встречают сверчками,
и последние черти им честь отдают.
И не видно огней. Только звезды над нами
терпеливо построены в вечный салют.
вдох, выдох,
вдохновение времени
которого нет,
знание, откровение
и в бесконечность билет.
эоны, эониты...
всё - иллюзорность глаз
и гдето в неизведанном
оставлен тайный лаз.
слова и суеверия,
всё - предрассудки для слепых,
стихи и песнопения,
предубеждение для глухих
и тишина
покровом таинства
останется одна,
незыблемою истиной,
дорогой в НИКУДА.
вдохновение времени
которого нет,
знание, откровение
и в бесконечность билет.
эоны, эониты...
всё - иллюзорность глаз
и гдето в неизведанном
оставлен тайный лаз.
слова и суеверия,
всё - предрассудки для слепых,
стихи и песнопения,
предубеждение для глухих
и тишина
покровом таинства
останется одна,
незыблемою истиной,
дорогой в НИКУДА.
СТАНИСЛАВ КРАСОВИЦКИЙ
Отражаясь в собственном ботинке,
я стою на грани тротуара.
Дождь.
Моя нога в суглинке,
как царица черная Тамара.
Зонтик раскрывается гранатой.
Вырастает водородный гриб.
В пар душа —
(как тяжела утрата).
В грязь кольцо —
должно быть, я погиб.
Но как странно —
там, где я все меньше,
где тускнеет черная слюда,
видеть самого себя умершим
в собственном ботинке иногда.
Отражаясь в собственном ботинке,
я стою на грани тротуара.
Дождь.
Моя нога в суглинке,
как царица черная Тамара.
Зонтик раскрывается гранатой.
Вырастает водородный гриб.
В пар душа —
(как тяжела утрата).
В грязь кольцо —
должно быть, я погиб.
Но как странно —
там, где я все меньше,
где тускнеет черная слюда,
видеть самого себя умершим
в собственном ботинке иногда.
жить знанием.
жить со знанием.
жить сознанием.
жить со знанием.
жить сознанием.