Дон Хуан сказал, что божий суд над ним начался за пять недель до того, как он встретил своего благодетеля. Ему тогда было около двадцати лет. Он получил работу на сахарном заводе в качестве подсобного рабочего. Он всегда был очень сильным, поэтому ему не составляло труда найти работу, требующую крепких мышц. Однажды, когда он переносил тяжелые мешки с сахаром, подошла какая-то женщина. Она была очень хорошо одета, и, казалось, что она из богатых. Ей было, видимо, за пятьдесят, сказал дон Хуан, и выглядела она весьма властной. Она посмотрела на дона Хуана, а затем сказала что-то надсмотрщику и ушла. Тогда к дону Хуану подошел надсмотрщик и сказал, что за некоторую плату он рекомендовал бы его для работы в доме хозяина. Дон Хуан ответил ему, что у него нет денег. Надсмотрщик усмехнулся и сказал, что у него будет полно денег в день получки, он похлопал дона Хуана по спине и заверил его, что это большая честь работать на босса.
Дон Хуан сказал, что будучи примитивным индейцем, который и пищу-то засовывал в рот просто рукой, он не только поверил каждому слову, но и подумал, что добрая фея коснулась его. Он пообещал надсмотрщику заплатить, сколько тот хочет. Тот назвал большую сумму, которую следует выплачивать по частям.
Сразу после этого надсмотрщик сам отвел дона Хуана к дому, который находился довольно далеко за городом, и передал его там другому надсмотрщику — громадному, мрачному и грязному человеку, который задал кучу вопросов. Он хотел знать относительно семьи дона Хуана. Тот ответил, что у него ее нет. Человек так обрадовался, что даже улыбнулся, обнажая гнилые зубы. Он пообещал дону Хуану, что они будут ему платить достаточно, так что он сможет накопить денег, поскольку ему не придется вообще их тратить, потому что он будет жить и есть в доме.
То, как этот человек засмеялся, было устрашающим. Дон Хуан понял, что нужно немедленно бежать. Он отправился к воротам, но человек стал на пути с револьвером в руке. Он взвел курок и приставил револьвер к животу дона Хуана. «Ты здесь для того, чтобы сработаться до костей, — сказал он. — и не забывай этого». Он избил дона Хуана полицейской дубинкой, а затем отвел его в сторону дома, заметив, что заставляет людей работать без передышки от рассвета до заката, и приказал дону Хуану выкорчевать два громадных пня. Он сказал также дону Хуану, что если тот когда-нибудь еще попытается убежать или пожалуется властям, он застрелит его, а если все же дону Хуану удастся ускользнуть, он поклянется в суде, что дон Хуан пытался убить хозяина."Ты будешь работать здесь пока не сдохнешь, — сказал тот. — тогда другой индеец займет твое место так же, как ты пришел на место умершего индейца».
Дон Хуан сказал, что дом выглядел, как крепость, с людьми, вооруженными мачете, повсюду. Поэтому он занялся работой, стараясь не думать о своих затруднениях. В конце дня тот же человек вернулся и пинками загнал его на кухню, потому что ему не понравился вызывающий взгляд дона Хуана. Он угрожал перерезать жилы на его руках, если дон Хуан не будет ему повиноваться.
На кухню старуха принесла пищу, но дон Хуан был так расстроен и напуган, что не мог есть. Старуха посоветовала ему есть побольше: «ты должен быть сильным, — сказала она, — потому что работе не будет конца». Она предупредила его, что человек, выполнявший его работу, умер только за день до этого. Он был слишком слаб, чтобы работать, и выпал из окна третьего этажа.
Дон Хуан сказал, что так он работал в доме хозяина в течение трех недель, и что тот человек каждый день запугивал его по всякому поводу. Он заставлял его работать в наиболее опасных условиях, делать невообразимо тяжелую работу под постоянной угрозой ножа, револьвера или полицейской дубинки. Ежедневно он посылал его чистить конюшню, когда там находились неспокойные жеребцы. В начале каждого дня дон Хуан думал, что это его последний день на земле, а выживание означало только то, что завтра он попадет в тот же ад.
Конец ускорило то, что дон Хуан попросил разрешения отлучиться на время. Предлогом было то, что он должен пойти в город, чтобы заплатить надсмотрщику сахарного завода деньги, которые должен. Но его надсмотрщик сказал ему, что дон Хуан не может откладывать свою работу ни на минуту, так как он по уши в долгу за привилегию работать там. Дон Хуан понял, к чему тот клонит: он понял маневр этих людей. Они сговорились получать с завода примитивных индейцев, загонять их до смерти и делить их заработок. Эта мысль его так разозлила, что он бросился с криком через кухню и попал в главное здание. Надсмотрщик и другие рабочие были захвачены врасплох неожиданностью. Он выбежал из парадной двери и убежал, однако надсмотрщик догнал его на дороге и ранил в грудь. Он оставил его умирать.

Он сказал, что был убежден в том, что сможет победить надсмотрщика, используя единственно лишь осознание того, что мелочные тираны принимают себя слишком серьезно, а воины — нет. Поэтому, следуя стратегическому плану своего благодетеля, дон Хуан опять получил работу на том же сахарном заводе. Никто не помнил, что он уже работал здесь в прошлом. Поденщики приходили на сахарный завод и уходили бесследно.
Стратегия его предусматривала, что дон Хуан будет к услугам того, кто придет за очередной жертвой. Случилось так, что та же самая женщина пришла и остановила его, как это было несколько лет назад. Теперь он был еще сильнее физически.
Началась та же процедура, однако стратегия предусматривала отказ от платы надсмотрщику с самого начала. Этот человек никогда не получал отказ и потому опешил. Он стал угрожать, что уволит дона Хуана с работы. В ответ дон Хуан пригрозил ему, что сам пойдет к дому госпожи и расскажет ей. Дон Хуан знал, что женщина, жена владельца завода, не знала, что вытворяли эти два надсмотрщика. Он сказал надсмотрщику, что знает где она живет, поскольку работал на близлежащих плантациях, заготовляя сахарный тростник. Этот человек начал торговаться, и дон Хуан потребовал от него денег прежде, чем он примет предложение пойти в дом хозяина. Надсмотрщик сдался и дал ему несколько бумажек. Дон Хуан прекрасно сознавал, что сговорчивость надсмотрщика — это только хитрость, чтобы заставить его идти в тот дом.
— Наконец, тот же самый надсмотрщик привел меня опять в тот же дом, — сказал дон Хуан. — это была старинная усадьба, владельцем которой был человек с сахарного завода, богач, который либо знал, что происходит, но не интересовался этим, либо был настолько безразличен, что даже не замечал этого.
— Как мы только прибыли туда, я побежал в дом, чтобы повидать госпожу. Я нашел ее, бросился на колени и поцеловал руку в знак благодарности. Оба надсмотрщика побагровели.
Надсмотрщик в доме действовал тем же образом, что и прежде, но у меня была соответствующая экипировка для борьбы с ним: у меня были контроль, дисциплина, терпение и своевременность. Вышло так, как предусмотрел мой благодетель. Мой контроль позволял мне выполнять самые идиотские требования этого человека. Что действительно истощает нас в таких ситуациях, так это вздохи и ахи от чувства собственной важности. Каждый, у кого есть хоть на йоту гордости, будет разорван на части от чувства своего ничтожества.
Я всецело делал все, что он от меня требовал. Я был радостен и полон сил и совсем не беспокоился ни о своей гордости, ни о своем страхе. Я был там как безукоризненный воин: настройка духа, когда кто-то попирает тебя, называется контролем.
Дон Хуан объяснил мне, что стратегия его благодетеля требовала вместо того, чтобы чувствовать огорчение за себя, как было у него раньше, приступить немедленно к работе, составляя карту сильных сторон тирана, его слабостей и причуд.
Он обнаружил, что сильнейшими сторонами тирана была насильственная природа его и смелость — ведь он выстрелил тогда в дона Хуана днем и прямо на глазах множества свидетелей. Его главной слабостью было то, что ему нравилась его служба и он не хотел подвергать себя опасности потерять ее, поэтому ни при каких обстоятельствах он не попытается убить дона Хуана внутри усадьбы в дневное время. Другой его слабостью было то, что он был семейным: у него были жена и ребенок, которые жили в лачуге вблизи дома.
— Собрать всю эту информацию, пока тебя избивают, называется дисциплиной, — сказал дон Хуан. — этот человек был сущим дьяволом — он не знал пощады. Согласно взглядам новых видящих, деяния совершенного мелочного тирана не могут быть искуплены. Дон Хуан сказал, что два других атрибута воинственности, терпение и своевременность, которыми он еще не обладал, автоматически содержались в стратегии его благодетеля. Терпение — это бесстрастное ожидание: ни спешки, ни тревоги, просто поддержание того, что должно.
— Я пресмыкался ежедневно, — продолжал дон Хуан, — иногда плача от ударов бича, и все же я был счастлив. Стратегия моего благодетеля была тем, что позволяло мне переходить от одного дня к другому без ненависти, я был воином. Я знал, что выжидаю, и знал, чего жду. В этом и состоит великая радость воинственности.
Он добавил, что стратегия его благодетеля была направлена на то, чтобы систематически изводить этого человека, находя прикрытие высшего порядка, так же, как это делали видящие периода конкисты, которые прикрывали себя поддержкой церкви. Простой священник бывает иногда более могущественным, чем дворянин.
Щитом дона Хуана была госпожа, нанявшая его на службу. Он преклонял перед ней колена и называл святой всякий раз, когда видел. Он упросил ее подарить ему медальон с изображением ее святого покровителя, чтобы он мог молиться ему о ее здоровье и благополучии.
— Она мне дала такой медальон, — продолжал дон Хуан, — и это вывело из себя надсмотрщика. А когда я настроил слуг молиться по ночам, у него случился почти сердечный приступ. Я думаю, что тогда он и решил убить меня — он не мог мне позволить действовать так дальше.
Как противодействие я организовал службу по четкам среди всех слуг дома. Хозяйка думала, что я совершаю дела благочестивого человека.
После этого я уже не мог спокойно спать, и я не спал больше в своей кровати. Каждую ночь я залезал на крышу. Оттуда я видел этого человека, дважды искавшего меня среди ночи с убийством в глазах.
Ежедневно он посылал меня чистить конюшни, надеясь, что я буду раздавлен насмерть, но у меня была перегородка из крепких досок, которой я загораживал один из углов и прятался за ней. Этого он не знал, так как его тошнило от
Лошадей — еще одна его слабость, наиболее смертельная из всех, как потом оказалось.
Дон Хуан сказал, что своевременность — это качество, которое управляет освобождением всего, что подготовлено. Контроль, дисциплина и терпение подобны дамбе, за которой все собрано. Своевременность — шлюз этой дамбы.
Этот человек знал только насилие, с помощью которого он терроризировал. Если нейтрализовать это насилие, он становился почти беспомощен. Дон Хуан знал, что этот человек не осмелится убить его на виду у всего дома, поэтому однажды, в присутствии других рабочих и, конечно, на глазах своей госпожи, дон Хуан оскорбил его. Он назвал его трусом, который боится жены хозяина.
Стратегия его благодетеля призывала быть начеку в ожидании такого момента, когда можно опрокинуть столы на мелочного тирана, неожиданные вещи всегда так происходят: нижайший из рабов неожиданно дурачит тирана, насмехается над ним, делает его смешным перед лицом значительных свидетелей, а затем убегает, не дав тирану времени на отмщение.
— Мгновение спустя этот человек обезумел от ярости, а я уже преданно преклонил колени перед госпожой, — продолжал дон Хуан.
Дон Хуан сказал, что когда госпожа вошла в дом, этот человек и его друзья позвали его на задний двор, якобы для выполнения какой-то работы. Этот человек был бледен — он побелел от гнева. По звуку его голоса дон Хуан знал, что он действительно собирается сделать. Дон Хуан притворился согласным, однако вместо того, чтобы идти на задний двор, он побежал в конюшню. Он надеялся, что лошади поднимут такой грохот, что хозяевам придется выйти, чтобы посмотреть, в чем дело. Он знал, что в этом случае тот человек не осмелится убить его: это было бы слышно, а страх того человека потерять службу был слишком обезоруживающим. Дон Хуан знал также, что он не войдет к лошадям, если его не вывести совершенно из себя.
— Я заскочил в стойло к наиболее дикому жеребцу, — сказал дон Хуан, — а мелочный тиран, ослепленный гневом, вынул нож и заскочил за мной. Я тотчас скрылся за перегородкой. Конь лягнул его разок, и на этом все было кончено.
Я провел шесть месяцев в этом доме и за это время изучил на своем опыте четыре атрибута воинственности. Благодаря им я преуспел. Ни разу я не пожалел себя и не заплакал от чувства оскорбленного достоинства. Я был весел и безмятежен мой контроль и дисциплина были так же остры, как всегда, и у меня были личные свидетельства того, что терпение и своевременность делают для безупречных воинов. И я ни разу не пожелал смерти этому человеку.

Конец ускорило то, что дон Хуан попросил разрешения отлучиться на время. Предлогом было то, что он должен пойти в город, чтобы заплатить надсмотрщику сахарного завода деньги, которые должен. Но его надсмотрщик сказал ему, что дон Хуан не может откладывать свою работу ни на минуту, так как он по уши в долгу за привилегию работать там. Дон Хуан понял, к чему тот клонит: он понял маневр этих людей. Они сговорились получать с завода примитивных индейцев, загонять их до смерти и делить их заработок. Эта мысль его так разозлила, что он бросился с криком через кухню и попал в главное здание. Надсмотрщик и другие рабочие были захвачены врасплох неожиданностью. Он выбежал из парадной двери и убежал, однако надсмотрщик догнал его на дороге и ранил в грудь. Он оставил его умирать.

Philos, возможно. тогда получается перемещение покрывает знак силы (ведь происходит сложение!) поясни, плиз

А можно ведь и оставить начала .

Вб,6б,Кб,Кп,Тб,Дк,Тп,Дп.

Так можно или нет?

теперь, когда методика уже прорисовывается, настало время просить помощи из зала. предлагайте, плиз варианты дальнейшего расклада (глубиной не дальше двух карт). не надо лепить сразу всю историю или учитывать оба варианта ее развития, иначе это будет уже не перепросмотр, а подгонка результатов. достаточно будет краткого описания событий перед сложением в разрезе симпатий и валентности.

громадному, мрачному и грязному человеку, который задал кучу вопросов. Он хотел знать относительно семьи дона Хуана. Тот ответил, что у него ее нет. Человек так обрадовался, что даже улыбнулся, обнажая гнилые зубы. Он пообещал дону Хуану, что они будут ему платить достаточно, так что он сможет накопить денег, поскольку ему не придется вообще их тратить, потому что он будет жить и есть в доме.
То, как этот человек засмеялся, было устрашающим. Дон Хуан понял, что нужно немедленно бежать. Он отправился к воротам, но человек стал на пути с револьвером в руке. Он взвел курок и приставил револьвер к животу дона Хуана. «Ты здесь для того, чтобы сработаться до костей, — сказал он. — и не забывай этого». Он избил дона Хуана полицейской дубинкой, а затем отвел его в сторону дома, заметив, что заставляет людей работать без передышки от рассвета до заката, и приказал дону Хуану выкорчевать два громадных пня. Он сказал также дону Хуану, что если тот когда-нибудь еще попытается убежать или пожалуется властям, он застрелит его, а если все же дону Хуану удастся ускользнуть, он поклянется в суде, что дон Хуан пытался убить хозяина."Ты будешь работать здесь пока не сдохнешь, — сказал тот. — тогда другой индеец займет твое место так же, как ты пришел на место умершего индейца».

Тогда к дону Хуану подошел надсмотрщик и сказал, что за некоторую плату он рекомендовал бы его для работы в доме хозяина. Дон Хуан ответил ему, что у него нет денег. Надсмотрщик усмехнулся и сказал, что у него будет полно денег в день получки, он похлопал дона Хуана по спине и заверил его, что это большая честь работать на босса.
Дон Хуан сказал, что будучи примитивным индейцем, который и пищу-то засовывал в рот просто рукой, он не только поверил каждому слову, но и подумал, что добрая фея коснулась его. Он пообещал надсмотрщику заплатить, сколько тот хочет. Тот назвал большую сумму, которую следует выплачивать по частям.
Сразу после этого надсмотрщик сам отвел дона Хуана к дому, который находился довольно далеко за городом, и передал его там другому надсмотрщику

Однажды, когда он переносил тяжелые мешки с сахаром, подошла какая-то женщина. Она была очень хорошо одета, и, казалось, что она из богатых. Ей было, видимо, за пятьдесят, сказал дон Хуан, и выглядела она весьма властной. Она посмотрела на дона Хуана, а затем сказала что-то надсмотрщику и ушла.

плять, вы прям как дети, в самом деле
прожуй, в рот положи, а то я есть не буду и маме все расскажу 

 
Кп,10б- (первый факт)  Второй надсмотрщик пообещал плати большую сумму дег.
Кб,Вб,6Б-(перед этим второй факт) первый надсмотрщик предложил ДХ работу но за большие бабки.
Дб,Тп-(и, наконец, самое начало) подошла богатая женщина и показала на ДХ что для него являлось плохим знаком судьбы.


Дб,Тп,Кб,Вб,6Б,Кп,10б

Дб,Тп,Кб-(сложения) Дб не знала о плохом продолжении.
Тп,Кб,Вб- пользуясь знаком показанным на ДХ предлагает работу
Тп,Кб,Вб,6Б- но за большие деньги(сложения) ДХ находится во власть управляющего.
Тп,Вб,6Б,Кп-привел к второму надсмотрщику.
Тп,Вб,6Б,Кп,10б-обещает деньги(сложения тройное)
Кп,10б- остается с деньгами заставляя ДХ работать бесплатно.