Дон Хуан не один раз повторял Карлосу, что нет возможности понять всё. Нет возможности понять даже то, что, в принципе, маг умеет «проделывать». Например, «феномен» Дубля. Или вот хоть это самое Безмолвное Знание. По уверениям старого мага, нет никакой возможности описать всё это в системе привычного для нас синтаксиса.
Но даже если не говорить о магических феноменах. Что мы знаем о такой простой «вещи», как Творчество? Что это? На кой ляд оно нам надо? Откуда приходят к художникам Образы? И почему одни из них нас волнуют, а другие оставляют равнодушными? И какой своей «частью» мы различаем Образы Настоящие и подделку под них – надуманные образы?
Уверен, существует немало каких-то исследований, научных трудов, пытающихся объяснить феномен Творчества. И, наверное, стоило их почитать бы, поразмыслить. Но может быть есть возможность обойтись без этого? Может быть, покопавшись в себе, тоже можно что-то «понять»? А точнее – Ощутить. Может быть – Пережить.
То ли небесам так угодно, то ли просто совпадение, но как раз теперь идёт документика. Фильм – ни о чём. Просто бродит по Кубе какой-то старик с гитарой. Уличный музыкант. Он встречается с какими-то людьми, говорит с ними, у одного из них заказывает гитару. И все они поют. Обычные, советские кубинские граждане. Обычные песни. Жизнь. Но как же хорошо они поют! Хотя никто из них не знает ни нотной грамоты, ни теории музыки. К чему это я? Пока не знаю.
Как не знаю, куда вообще повернёт вся эта тема. Есть только какие-то намёки, зацепы, догадки. Возможно, желание выложить их в слова что-то даст. А может быть, в конце станет ясно, что всё это можно просто со спокойной душой отправить в топку.
Ещё не знаю, что здесь будет: какие-нибудь рассказы, умные рассуждения, попытки анализировать или просто сны. Что будет, то и будет.

А кубинцы разошлись не на шутку. Они чем-то похожи на чукчей, - что видят, о том и поют. И играют на всём, что под руку подвернётся. У всех бесподобное чувство ритма. Кажется, что это врождённое. Когда они поют, играют, они не просто это делают, типа создают музыку. Они проникают в неё. И живут ею…
Старику уже смастерили гитару. С икрустациями. Интересно, что гриф мастер делал цельный с головкой, а не клеенный.
А вот и молодёжь подошла. Естественно, с рэпом:). Латиноамериканский рэп.

Так о чём это я… Вот. Начну вроде как издалека. С Моста. В Журнале была первая часть. Просто для удобства повторю её здесь, а потом выложу оставшиеся две. Собственно Творчества речь будет касаться лишь в третьей части, но если оторвать её от двух предыдущих то не совсем понятно будет о чём речь.

МОСТ



Часть первая


Начиная исследовать те магические пространства, что приоткрыл нам Карлос Кастанеда, мы, рано или поздно, осознаём, что здесь приходится иметь дело не с рассуждениями, не с ментальными построениями, а с некими СОСТОЯНИЯМИ, которые зачастую представляются необычными, непривычными нашему обыденному сознанию. Фактически, всё «учение» Дона Хуана построено на овладении, контролировании разного рода состояний и оставляет весьма мало места для построения философских концепций.
Ниже будет описан один, случайно «открытый» феномен. Для себя я называю его Мост. Мой друг Гоша называет это состояние Короткий Сон. А, например, Сальвадор Дали описывал некую разновидность этого состояния, как Сон с Ключом в Руке.
Мост – это такое состояние, когда сознание не спит и не бодрствует. Что-то похожее происходит в просоночном состоянии, но, в отличие от Моста, просоночное состояние меньше контролируемое и более кратковременное.


Немного истории

Всё началось со странного видения. Несколько лет назад, ночью, совершенно не желая спать, я улёгся на тахте и попытался воспроизвести давнюю свою фишку с «левитацией». Заключалась она в том, что нужно было расслабиться и, лёжа на спине, представлять, как тело медленно отделяется от той поверхности, на которой лежит, и зависает в воздухе. И хотя повиснуть в воздухе так никогда и не удавалось, но ощущения возникали интересные, что и побуждало периодически всё это повторять.
В ту ночь это занятие как-то быстро надоело, а в голову вдруг пришло, что хорошо было бы представить себя поднимающегося вверх по какому-то туннелю или трубе. Что я и начал проделывать.
Сначала дело шло медленно, но потом пришла догадка, что двигаться надо с ускорением, и сразу всё заладилось. В какой-то момент даже стали явственно видны стенки этой «трубы», а вверху, где-то далеко замаячило белесое свечение. Видение становилось всё более чётким, ощущения подъёма вверх и скорости странным образом «уплотнялись». Свет, льющийся сверху, был ярче и ярче, а сам я, вспоминая всякие легенды о трубах и свете, переполнялся всё большей гордостью за содеянное. В конце концов, настал момент, когда я явственно ощутил, что вот-вот куда-то вырвусь, открою нечто новое, преодолею какой-то рубеж.
Но в этот миг сверху вдруг образовалась некая светящаяся фигура. Для себя я успел окрестить её – Ангел. Он не был похож на человека или животное, но это и не было что-то абстрактное. Эта фигура чем-то походила на те светящиеся существа из океанских глубин, которые я позднее видел в каком-то фантастическом фильме. Радости моей предела не было. Однако, Ангел, по всей видимости, её не разделял. Неожиданно он лягнул меня пяткой (ну, во всяком случае, мне показалось, что это была именно пятка) в лоб с такой силой, что я вмиг очнулся на тахте, тяжело дыша, слегка испуганный, слегка обалдевший и совершенно изумлённый всем происшедшим…

Следующий эпизод произошёл некоторое время спустя.
Я к тому времени уже успокоился насчёт труб и ангелов и пару вечеров старательно массировал точку, о которой у Кастанеды сказано, будто похлопывание по ней помогает сновидению. Я сидел на тахте, прислонившись спиной к стене. Под поясницу и плечи я, для удобства, подкладывал разного размера подушки.
Когда мне надоело терзать точку, я просто спокойно расслабился, не желая ни уснуть, ни подняться и заняться какими-либо делами. Перед закрытыми глазами плавали разные точки и пятна. От нечего делать я стал «цепляться» к ним. То есть, старался удержать какое-нибудь пятно в поле своего зрения. Неожиданно в тёмном пространстве между пятнами образовалась «картинка». Это был узкий проход между домами, за которым виднелся ещё один дом, точнее – окно этого дома. За окном, на подоконнике что-то стояло. Мне захотелось разглядеть, что там было, и я вдруг невольно проник в щель между домами и обнаружил, что на подоконнике стоит кактус. Ясность картинки настолько меня возбудила, что я тут же выскочил из того состояния, в котором находился. На том и кончилось.
Кстати сказать, позднее я обнаружил этот проход между домами и то окно, где стоял кактус. Только в реальности никакого кактуса за тем окном не было…
Странно, но только после этого эпизода с кактусом я вдруг вспомнил и осознал, что и в том, первом, «видении», где Ангел колотил меня пяткой, картинка ведь была ясной и устойчивой. То есть, стенки «трубы», свет сверху, да и сам Ангел были поразительно реальными, но тогда я почему-то не придал этому никакого значения. Как бы там ни было, но мой интерес к этому неясному состоянию между сном и бодрствованием подогрели именно эти два эпизода. И не будь хотя бы одного из них, - кто знает, когда бы я ещё обратил внимание на этот феномен.

Несколько ночей я провёл в бесплодных попытках повторить свои «видения», пока однажды не возникла новая картинка. На этот раз мне пришло в голову попытаться проникнуть в тёмное пространство между теми пятнами, которые плавали перед закрытыми глазами. Почти моментально возникло устойчивое видение. Я увидел небольшую лесную речку, через которую был перекинут деревянный мост. На перилах моста сидели мои старые друзья, с которыми я расстался несколько лет назад и думал, что никогда уже снова не увижусь с ними. Странным было то, что «картинка» до моста была освещена ярким летним солнцем, а сразу за мостом начинались сумерки, и дальше река уходила в непроглядную ночь. Это выглядело так, словно по мосту проходила резкая граница дня и ночи.
У меня было два желания: одно – подойти к друзьям, другое – отправиться по реке в ночь. Какое-то время я колебался, но потом разглядел лодку без вёсел сразу за мостом на реке и невольно перетянул себя в неё. Лодка качнулась и медленно поплыла по реке. Я попал в ночь, а потом в сон…

Методы вхождения

Насколько удалось выяснить из бесед с теми, кто испытывал это или похожие состояния, методы вхождения в него существуют разные. Возможно, причина в разности психологических типов (визуалы, кинестетики и т.д.). А может быть в том, что, как писал А. Ксендзюк, «индивидуальные особенности энергетической конституции во многом определяют характер личного опыта». Но как бы там ни было, во всех методах можно выделить один принцип. Это – ПРОНИКНОВЕНИЕ. То есть, что бы мы ни делали, мы в это состояние ПРОНИКАЕМ. В чём-то это даже похоже на шаманскую практику проникновения в «нижний мир», куда шаман попадает, проникая в какую-либо дыру, отверстие в земле.
Поскольку лично мне ближе «визуальный» способ вхождения, то начну описание методов именно с него. В этом способе можно выделить два варианта вхождения. Первый я назвал бы «чиста конкретным», другой – «свободный полёт».
Прежде чем описать их, необходимо сказать пару слов о тех условиях, которые благоприятствуют «вхождению». Во-первых, максимальный комфорт тела. Лежать не обязательно, можно полулежать или даже сидеть. Но не должно быть никаких неудобств для тела. Во-вторых, максимальная расслабленность. Полезно пройтись «лучом внимания» по всему телу, чтобы снять все возможные зажимы. Насчёт дыхания трудно сказать что-то определённое. Ни я сам, ни мои знакомые не экспериментировали с дыханием. Возможно, что существует даже какой-нибудь метод «вхождения» на Мост с помощью дыхания, но пока что у меня нет таких данных. Так что пока могу сказать только то, что дыхание должно быть спокойным и произвольным.

Первый вариант «вхождения» заключается в том, что вы визуализируете конкретный объект, через который и проникаете в это состояние. В моём случае это сначала была куча самых разнообразных мостов, что вполне естественно, если вспомнить тот эпизод с рекой, что описан выше. Позднее я обнаружил, что годится всё, что угодно, обладающее возможностью входа и выхода (снова аналогии с шаманской «техникой»?). В конце концов, какое-то время я просто представлял какой-то холм и нелепую дверь на его вершине. Я медленно подтягивался к этой двери и, через замочную скважину, заглядывал, а потом проникал в «иные миры».
В этом способе срабатывает именно принцип Проникновения. То есть, происходит своего роде не-делание входа в пространства, о реальном существовании которых вы не особо беспокоитесь. Просто входите и всё! Единственное, я бы рекомендовал избегать входить в «пространства», заведомо лишённые выхода. Например, однажды я забрался в какой-то кувшин. Это было неприятно.

Прежде чем описать второй способ «вхождения», попробуем провести небольшой опыт. Выберите место, с которого вам открывался бы вид до самого горизонта. Спокойно станьте или сядьте и направьте взгляд на какой-либо предмет, находящийся от вас на расстоянии вытянутой руки. Некоторое время пристально (но без напряжения) смотрите не этот предмет, отмечая те тонкие ощущения, которые возникают в глазах. После этого переведите взгляд на предмет, удалённый от вас на метров десять-двадцать. Точно так же отметьте ощущение в глазах. И, наконец, посмотрите на горизонт, опять-таки отмечая ощущение в глазах.
Если вы будете внимательны, то без труда обнаружите, что смена фокусировки (а именно благодаря этой смене мы «наводим резкость» на рассматриваемые предметы) сопровождается сменой «ощущений» в глазах. Дон Хуан говорил, что намерение притягивается глазами, а я бы сказал, что Мост может вызываться взглядом.
После того, как вы отметили для себя разность этих тонких ощущений в глазах, попробуйте ночью воспроизвести эти «взгляды» с закрытыми глазами. Пробуйте «разглядывать» ближний план перед своими глазами, средний, дальний. Никогда не знаешь из-за какого куста выскочит кролик! То бишь, нельзя сказать точно при каком именно «взгляде» выплывет вдруг та ваша картинка, которая станет проводником на Мост.
Кстати сказать, при этом способе вы вскоре можете обнаружить, что смотрим мы из разных «мест», точек… головы! Это обнаружить достаточно просто. Попробуйте «смотреть» из межбровья, например. Или из центра головы. Или из точки расположенной у затылка.
Если у вас затруднения с отслеживанием всех этих тонкостей фокусировки, то попробуйте совсем простую фишку. Просто смотрите в темноте на какой-либо предмет (неважно, что вам его может быть невидно, главное, что вы знаете, что этот предмет там есть и фокусируетесь на него). А теперь медленно закрывайте глаза, удерживая взгляд на месте. Так, словно продолжаете смотреть с закрытыми глазами.
Таким образом, второй способ заключается в простом «сканировании» разными взглядами того пространства, которое существует перед закрытыми глазами. В какой-то момент ваше внимание привлечёт тот проводник, «уцепившись» за которого, вы сможете проникнуть на Мост.

А что делать тем, у кого вообще затруднительно происходит любая визуализация? Или тем (оказывается, есть и такие!), у кого вообще при закрывании глаз не возникает никаких пятен или точек, а надвигается полная тьма?
Один мой друг делает «кувырок через затылок». Метод довольно прост. Впоследствии он легко получается и при обычном, лёжа на спине, положении тела. Но сначала можно попробовать улечься следующим образом. Подберите поверхность, лёжа на которой (на спине) ваша голова слегка свисала бы вниз. Под ноги можно подложить небольшой валик (из свёрнутого одеяла, например). Полностью расслабьтесь, плавно дышите и представляйте, что тело ваше, словно в невесомости, начинает медленно «вытягиваться» через затылок назад и вниз и совершает кувырок в пространстве. Терпеливо «покувыркавшись» таким способом, вы рано или поздно обнаружите себя в необычном состоянии, которое и будет Мост.
Ещё одним способом, который, кстати, может сопровождаться и визуальными эффектами, может стать тот, который был описан в самом начале. То есть, попробуйте представить себя поднимающимся вверх по какой-то трубе или туннелю. Если вам не нравится подниматься вверх, можете попробовать двигаться вперёд или назад. Главное – воспроизвести ощущение движения, а потом, в нужный момент, куда-нибудь проникнуть. Чем именно будет это «куда-нибудь» сказать трудно. Зависит от ваших склонностей и предпочтений.
Здесь же возникает интересный вопрос: А почему именно труба или туннель? Признаюсь честно – не знаю. Возможно, это какой-то древний архетип. В конце концов, и в этот мир мы изначально проникаем через, своего рода, туннель…

Стоит упомянуть и ещё об одном способе. Он требует большего терпения, но зато «визуализации» просто сами собой накатывают на вас. Способ этот я бы назвал «Утомлённый грибами».
Кому приходилось хоть однажды долго заниматься поиском грибов в лесу (не собиранием, а именно поиском, и чем дольше этот поиск – тем лучше!), тот неизбежно сталкивался с этим. Если вы походите по лесу достаточное время, отыскивая грибы, то вечером, перед вашими закрытыми глазами станут проплывать сухие листья, трава, ветви, короче говоря, те места, которые вы внимательно исследовали в поисках добычи. Картинки эти довольно навязчивы и даже могут вызывать неприятные ощущения. Но если не пытаться от них избавиться, а расслабиться и дать им плавно протекать, стараясь не впасть в сон, а как можно дольше удержать дремотное состояние, то вполне можно очутиться на Мосту.
Говорят, подобный эффект возникает и после игры в некоторые компьютерные игры. Но тут я ничего не могу сказать – не пробовал. Зато могу сказать, что долгая прогулка по берегу моря, с внимательным разглядыванием песка и камней под ногами, даёт хороший эффект.
Кстати, хотя Кастанеда ничего и не говорил об этом состоянии, но у него мы встречаем одно «упражнение», где нужно было разглядывать узоры из сухих листьев, а потом попытаться найти их в сновидении. Это тоже работает.

Результаты

Вот. Вот он тот вопрос, что бьёт наповал. Вопрос простой: НУ, И ЧТО??? Ну, и что, что я попаду на какой-то там Мост? Какая польза в том с точки зрения мирового нагуализма?
Вариантов ответа здесь несколько. Самый хороший: А я не знаю! Остальные варианты похуже. Ну, например, сможете вдоволь насмотреться на «иные миры» и прочих летающих пуделей. А если серьёзно, то мне трудно сказать по этому поводу что-то однозначное. Опираясь на свой скромный опыт, могу утверждать, что в результате этих прогулок по Мосту изменяется качество сновидений. Нет, не контролируемых, не обольщайтесь. Изменяется качество обычных снов. Лично у меня они стали более яркими и «многосерийными». То есть, идут серии снов, которые происходят в тех же местах и с теми же «действующими лицами». Повторяю – сны обычные, не контролируемые. Но в то же время они каким-то образом «обучающие» и имеющие «контакты» с реальностью.
С Моста можно плавно переходить в контролируемое сновидение. То есть, Мост является одним из способов перехода в сновидение, не теряя осознанности. Честно говоря, поскольку я не сновидящий, то мало уделял времени этим переходам. Лично меня больше интересовало само это состояние между сном и бодрствованием. А оно стоит внимания! Попробую привести пару доводов в защиту своего утверждения.
Во-первых, это состояние является своего рода тренировкой по фиксации точки сборки. Я не утверждаю, что точка сборки осуществляет в этом состоянии какое-то большое движение. Но она, безусловно, сдвигается. И вам приходится прилагать определённые усилия, чтобы удержать её в новом положении. Тут-то вам и вспомнятся такие понятия, как равновесие и гармония.
Действительно, пребывание на мосту требует определённого равновесия. Чуть вправо-влево, и вы либо погружаетесь в сон, либо очень бодро возвращаетесь в реальность. Кроме того, в этом состоянии вы лучше начнёте ощущать разницу между желанием и намерением. И вы научитесь быть плавными, дамы и господа. Плавными…
А если умудриться стать ну очень уж плавным, то можно даже заглянуть с Моста в реал. Мне, например, однажды удалось разглядеть Гошу, трудящегося на субботнике. Правда, в таких «опытах» очень уж нужно ощущать разницу между желанием и намерением.
Кроме того, если у вас появится интерес к Мосту, то рано или поздно состояние это начнёт проникать и в реал. Например, весьма интересно пробовать разглядывать повседневный мир так, словно вы на мосту, впитывая и проникая в ощущения, которые «исходят» от окружающих вас предметов, людей, пейзажей.
При определённом опыте овладения этим состоянием, вы научитесь входить в него на непродолжительное время и в течении дня. Кроме хорошего отдыха, такие вхождения могут принести и некоторые «сюрпризы».

Часть вторая

Нелицеприятное лицезрение


В тот день я был слегка взвинчен. Было много работы. Плюс к этому, - неприятные новости о близких людях. Ну, прямо понедельник тебе!
В какой-то момент я решил отдохнуть, отойти на Мост. Ну, хотя бы пока одна песня, которая мне нравилась, на компакте доиграет. Так и сделал. Откатился в кресле от стола и расслабился.
На Мост не то что вышел, а буквально вылетел. То есть, практически моментально.
С Моста можно двигаться в разные стороны. А можно просто «повиснуть», парить туда, куда вынесет. Обычно, если я выхожу с целью отдохнуть, то перехожу именно в такое состояние парения. И пусть его несёт…
Однако в тот день почему-то решил забраться «поглубже». Ну, есть там некие «зоны», которые обычно маячат тёмными пятнами, и лезть в них почему-то особого желания не возникает. А тогда, вот, возникло. Я стал «подтягиваться» к тёмной области, пытаясь в неё проникнуть. Но тут она сама надвинулась на меня. То есть, было такое ощущение, словно с «моста» я моментально попал в некую иную «область». Новое состояние не было пугающим, но было каким-то неуютным, что ли. А хуже всего, что прямо на меня плавно двигалась бесконечная череда каких-то «ядер» приглушённого оранжевого цвета. Их движение вызывало тошноту. Но не ту, которая бывает от пищевого отравления. Скорее тошнота эта была похожа на ту, которая случалась в детстве от «передозировки» качелями или каруселью. Я бы сказал, что это была не тошнота желудка, а тошнота всего тела. Некая «вестибулярная» тошнота. Ну, не знаю, как объяснить понятнее.
Как только я увидел эти ядра или шары и почувствовал тошноту, я почти моментально откуда-то узнал, что это – Накатывающая Сила. Ирония же ситуации была в том, что я никогда не обращал особого внимания в книгах Кастанеды на описание этой силы. И если когда-нибудь и думал о Накатывающей Силе, то разве что в тот момент, когда о ней читал. И не более того. Ну, не интересовал меня сей феномен. Равно как и большинство «картинок» видения, описываемых Кастанедой. Так что моё «знание» о том, что я лицезрю Накатывающую Силу меня даже удивило. Но удивление пришло потом, когда я с Моста убрался. А в тот момент меня ничего не удивляло, а только любопытно было. И я решил стойко держаться. Несмотря на тошноту и некий дискомфорт, неуютность и «опустошительность» всего этого зрелища.
Вскоре я обнаружил, что эти накатывающиеся на меня «шары» не одиноки, - здесь же присутствовали и какие-то «кольца». Постараюсь описать картинку подробнее.

Какого это всё было размера - сказать затрудняюсь. У Кастанеды говорится, что всё это безобразие должно быть вроде бы как в рост человека. Но я не могу этого утверждать достоверно. По ощущениям, вроде бы да, - оно было как-то пропорционально мне. Но откуда мне знать, что я из себя там представлял? Может одна только голова была. Или глаза с ушами. Или ещё чего похуже.
Пространство, в котором всё это происходило, было похоже на сильно сплющенную к краям трубу. Этакий своеобразный туннель, центральная часть которого – та, по которой и катились эти «шары», - была объёмной, почти круглой. А края туннеля «сплющивались».
Туннель был покрыт каким-то живым полумраком. Говорю «покрыт», потому что действительно было ощущение наличия у этого туннеля неких стенок, которые, казалось, состояли из такого бесчисленного количества цветных пятен, нитей и каких-то «клочков», что всё это, смешиваясь в одну кучу, давало своеобразный эффект. Я бы сказал, что эта «смесь» была буро-фиолетово-чёрной, - что-то похожее случается, если смешать вместе краски разных цветов. Но поскольку здесь была смесь не красок, а света, то и возникало ощущение «живого» полумрака. А может быть, это я сейчас так интерпретирую…
Итак, я заметил, что кроме «шаров» здесь присутствуют ещё и какие-то дымчатые «кольца». Их цвет был фиолетовый, с уклоном в красную или, скорее, розовую сторону. Они были диаметром больше, чем «шары». Получалось, что «шары» могли свободно проходить сквозь «кольца». Кольца были несколько ярче шаров, но в то же время не такими плотными. Всё это бесконечной чередой «текло» на меня откуда-то из глубины «туннеля».
Было неясно, - то ли «шары» двигались совместно с «кольцами», помещаясь внутри них, то ли эти формы представляли собой два отдельных потока, только движущихся по одной траектории. А когда я пытался как-то сильнее сосредоточиться, чтобы разобраться в их движении, видение начинало «мерцать» и терять свою ясность. Получалось, что я могу видеть либо «шары», каким-то образом зная при этом, что есть ещё и «кольца», либо смотреть на «кольца», зная о наличии ещё и «шаров». В конце концов, какая-то часть меня выбрала созерцать «кольца».
Моё тело ритмично и почти незаметно «покачивалось». Написал в кавычках, так как не представляю, каким образом оно умудрялось это делать в полулежащем, расслабленном положении. Но ощущение было именно такое. Возможно, я на это не обратил бы внимания, но каждый «качок» тела совпадал с накатом очередного «кольца-шара». Поэтому и запомнилось.

Звукового сопровождения никакого не было. Во всяком случае, в привычном для меня варианте. Было ощущение какого-то «уханья». Но оно было не столько звуковым, сколько относилось к какому-то внутреннему «звуку в теле», - не знаю, как это понятнее описать. Ну, словно я «сглатывал» что-то очень большое.
Никаких ударов по кокону не ощущалось. И ничто вроде бы не пыталось расколоть мой кокон через просвет. Было только ощущение тошноты и какая-то обессиленность.


Как уже упоминалось выше, я никогда особо не задумывался о Накатывающей Силе. Однако в тот момент я откуда-то знал о ней всё. Но беда в том, что знание это рассеялось, как дым, после моего выхода с «моста». Впрочем, об этом я скажу несколько слов позднее. А сейчас хочу отметить только один момент. Позднее я, конечно, перечитал всё, что у Кастанеды сказано по этому поводу. Кстати, не знаю почему, но перечитал не в тот же день. И даже не на следующий. Позднее.
Дон Хуан разъяснял Карлосу два аспекта Накатывающеё Силы, - опрокидывающий и кольцевой. Объяснял он и разницу между ними, подчёркивая в то же время, что это ОДНА сила.
В моём, с позволения сказать, видении я не ощущал этой разницы остро. Просто, как уже было сказано, какая-то часть меня выбрала смотреть на «кольца». Но сила была одна! И это было восхитительно (хотя никаких восторгов в тот момент не было). Это было состояние, словно в один момент сказано и «да» и «нет». Состояние какой-то полноты. Для красного словца можно было бы сказать, что я тогда находился в том магическом моменте умирания, когда, по словам Дона Хуана, ЛЮБОЕ человеческое существо входит на одно мгновение в третье внимание, чтобы потом развеяться в прах. Но это была бы неправда. Я знал, что я не умру. Однако полнота восприятия была колоссальной. Бледное подобие этой полноты можно испытать, сидя на берегу океана и, остановив мысли, созерцая прибой. Или, нечто подобное, ощущалось мне, когда я однажды почувствовал движение Земли… Не знаю… Всё это такие предвечные, глобальные Силы, что говорить о них, пожалуй, не имеет смысла. Слова здесь бессильны.

Затрудняюсь сказать, что конкретно меня выкинуло с «моста». Внешне это было так, словно кончилась та песня, и я автоматически вышел из того состояния, в котором находился. И это было странно. По моим ощущениям, я пробыл «там» никак не менее двадцати-тридцати минут, что никак не укладывалось в размер песни.
Я подскочил к проигрывателю, нажал кнопку, чтобы повторилась песня, и уселся обратно в кресло. Куда там! За то время, что она звучала, я даже расслабиться нормально не успел. А моё «знание» о Накатывающей Силе понемногу развеивалось, как тогда казалось, безвозвратно. Те, кто имел опыт проникновения в подобные состояния, поймут, о чём я. Та полнота, то знание (назвать это информацией было бы неправильно), которые обрушиваются на вас в подобных состояниях, слишком безмолвны, чтобы сохранить свою целостность после выхода «оттуда» и погружения в мир обычных реагирований и привычных описаний. Трудно найти аналогию этой потери. Что-то бледно похожее случается, когда видишь очень реальный, яркий сон с множеством ощущений, а потом просыпаешься, и всё это постепенно исчезает. И чем сильнее я старался удержать хотя бы отзвуки того «знания», тем скорее оно таяло. Но больше всего меня в тот момент поразило временнОе несоответствие. Мой внутренний хронометр никак не хотел совпадать с внешним. То есть, я никак не мог бы успеть пережить всё это за то время, пока длилась песня.

Несколько пользительных выводов после этого, с позволения сказать, опыта.
Сначала немного о физических последствиях. Особенного ничего не случилось. Но несколько месяцев после этого случая периодически возникал не совсем понятный феномен. Иногда, без всякой видимой причины, накатывала тошнота. Точно та же, - не желудочная. Чаще это случалось после питья кофе. Но не в обязательном порядке. То есть, после кофе она могла возникнуть, а могла и нет. Возникала она и сама по себе, без всякой связи с едой или пищей. Приступы этой тошноты длились не особо долго, - где-то в течение получаса. Но были очень изнуряющими, - помимо дискомфорта от самого факта поташнивания, возникал такой резкий упадок сил, что нужно было присесть или даже прилечь.
К счастью, вскоре после того как этот феномен проявился, я случайно нашёл способ его облегчить и сократить время действия. Когда очередной приступ застал меня в кафе, где я только-только сделал заказ, что-то дёрнуло меня попросить официантку принести бутылку минералки. Вода подействовала, как бальзам. Правда, выпить её пришлось немало. Вода не то чтобы совсем сбивала тошноту, но делала приступ короче по времени и не таким изматывающим. Спустя несколько месяцев приступы пропали совсем.

Ну, а теперь последствия иного рода.
Во-первых, всё пережитое заставило меня внимательнее относится ко всему, что написано у Кастанеды. Я даже взялся его в очередной раз всего перечитать. И не жалею об этом!
Во-вторых, несмотря на то, что «знание», которое было тогда, развеялось, я уверен, что оно осталось где-то… в теле. Оно не проявляет себя явно, но его присутствие каким-то образом изменяет мой «взгляд на мир». Я ощущаю это. Впрочем, это, опять-таки, не будет новостью для тех, кто ПЕРЕЖИВАЛ подобные состояния. Все они, несмотря на то, что тяжело поддаются описанию, оставляют свой след, неуклонно изменяя нечто в нас самих.
В-третьих, после этого случая моё внимание стали привлекать те «зоны», те тёмные области «моста», которые ранее почему-то игнорировались. Не скажу, что сейчас я только тем и занимаюсь, что шныряю в них. Но теперь они меня интересуют, а ранее просто как-то не замечались.
В-четвертых, я уверен, что это не было обычным глюком. Эта уверенность базируется на том, что это «видение» было комплексным, что ли. То есть, созерцание шаров и колец само по себе, без сопутствующих ощущений и знаний, разумеется, ничего не значило бы. Видал я вещи и покруче, и позанятнее, и покрасивее. Тут важна не сама «картинка», а СОСТОЯНИЕ. И вообще, я лишний раз убедился, что видение очень мало связано со зрением. Впрочем, не думаю, что в этом пункте я для кого-нибудь Америку открыл. Мне кажется, что и у Кастанеды где-то об этом было сказано. Но одно дело читать об этом, а другое – пережить…
В-пятых, всё это ещё больше прояснило для меня, почему видение большинства «феноменов» доступно только в состоянии сновидения, на что неоднократно указывал Кастанеда. А заодно ещё больше укрепило лично меня во мнении, что сам термин – сновидение, - не особо удачный. Но заменить его чем-то более подходящим, увы, не вижу возможности. Всё, что хотя бы немного подходило бы для этого, например, Изменённое Состояние Сознания, - либо слишком расплывчато, либо окрашено уже определённым оттенком. Остаётся пользоваться тем термином, который ввел Кастанеда, имея в виду, что речь идёт вообще-то не о разглядывании снов и даже (о, ужас!):) не об осознанности во снах.
В-шестых, я намеренно выделил курсивом вот эту фразу: какая-то часть меня. Теперь не стану касаться этого пункта подробно, так как это тема для большого «разговора», который начинать сейчас я не имею возможности. Нет ни достаточного количества данных, ни должного опыта, ни слов. Осмелюсь только лишний раз обратить ваше внимание на то, что в некоторых случаях выбор делается не нами. Есть некая часть нас, которая его делает. Думается каждый, и возможно даже неоднократно, сталкивался с этим явлением. Но, как правило, мы не уделяем этому внимания, относя его на счёт бессознательных реакций. Мне думается, это не совсем так.
И, наконец, последнее. Мы действительно живём в таинственном мире. И все наши о нём суждения, все формулы, все наши описания, - не более чем слова песни, начертанные прутиком на песке побережья. В ветреный день. Перед самым приливом…

Часть третья

ЭКСПЛИКАЦИЯ БОНИФАЦИЕВ

Вероятно, всё, что случается, имеет какую-то свою закономерность, не всегда нам понятную. Любые события, происходящие с нами, куда-то обращены.
Признаюсь, мне не очень-то хотелось вообще писать о Мосте, а ещё менее хотелось делать это так, как требовал редактор раздела. Первый мой вариант «статьи» редактор забраковала, и захотела, чтобы всё было расписано максимально подробно, а не «ощущательно». Именно поэтому пришлось писать не одну, а три части.
Но во всём есть и свои хорошие, светлые стороны:). Направив свои усилия на «расчленение» той цельности, которую представляет из себя Мост, я обнаружил одну забавную «вещь». Вот о ней и речь.

Итак, «заходя» на Мост, мы погружаемся в некое иное, изменённое состояние сознания. Если рассуждать в терминах ДХ, то я бы сказал, что наша ТС смещается в иное положение и начинает «цеплять» какие-то другие потоки эманаций. Я попытался как-то «проконтролировать» этот процесс, и вот что мне удалось отследить.
Во-первых, «растерянность» Тоналя. Он привык оперировать впечатлениями, приходящими к нам из внешнего мира. Умеет он «пребывать» и в наших внутренних переживаниях. Но здесь он приходит в замешательство. Внутренних переживаний нет (если вы пытаетесь выйти на Мост в состоянии озабоченности, возбуждённости или имея перед собой конкретную цель, можно не тратить понапрасну время – ничего не получится). Внешних впечатлений тоже нет. А те «картинки», которые поступают (при визуальном погружении) из непонятно откуда, он отказывается воспринимать всерьёз. Он отлично знает, что перед закрытыми глазами быть ничего не может. Единственное, доступное ему состояние, когда что-то «видится» с закрытыми глазами – это сон. Вот в него-то Тональ и стремится погрузиться. А поскольку мы не даём ему это делать, то он старается перейти в бодрствующее состояние. При этом, он, похоже, начинает задействовать даже больше энергии, чем требуется. Потому что, как я отмечал, если не удаётся удержать равновесие и вернуться в бодрствование, то чувствуется такой прилив сил, словно ты уже выспался, - можешь подниматься и делать какую-нибудь работу. Правда, это ненадолго.
Другой вариант – провалиться в сон, происходит незаметно. Но если нам удаётся удержать это тонкое равновесие между сном и явью, п р о д л и т ь его, то мы попадаем в новое состояние.

Во-вторых, вытекающее из во-первых.
Поскольку Тоналю незнакомо это новое состояние, то он отказывается от попыток его полноценно контролировать. Он, конечно, старается втюхнуть туда привычные схемы и описания, но не делает это навязчиво. Впрочем, если дать ему шанс… Попробую так объяснить.
Наша ТС сместилась и мы удерживаем её в этом новом положении.(КАК мы это делаем, я здесь не берусь рассматривать, это вопрос отдельный.) Иными словами, мы «контролируем» её положение. Но если мы чуть-чуть ослабим свой «контроль», Тональ берёт верх, начинает своё обычное словоблудие и мы благополучно «прыгаем» с Моста в явь или сон.

В-третьих, выползающее из двух предыдущих.
Поскольку состояние, в котором мы пребываем, - новое, то и восприятие изменяется.
На мосту восприятие происходит в виде неких «блоков смыслов и образов»). Я затрудняюсь описать это внятно. Подозреваю, что это и невозможно. Эти «блоки смыслов и образов» являются своего рода «пучками знаний». Видите, как коряво приходится излагаться?:)
Нечто похожее происходит и при обычном восприятии и мышлении. Мы ведь не мыслим отдельными словами или предложениями. Здесь тоже идут некие «блоки», пучки. Но на Мосту эти «блоки» несравненно более объёмные и, я бы сказал, абстрактные. А главное, их нет нужды «раскручивать», делать линейными, что ли. Можно дать очень слабую аналогию (и не совсем верную) с кинофильмом. Чтобы узнать о чём фильм, узнать его, так сказать, идею, нам нужно его просмотреть, прокрутить киноленту. На Мосту же этого делать не нужно. Мы воспринимаем сразу всю бобину с фильмом. И даже более того:).
Собственно, эта третья часть моих неуклюжих объяснений и понадобилась, чтобы попытаться проиллюстрировать этот момент.
Ниже будет приведён некий текст. Он представляет собой «раскрутку» одного из «блоков» с Моста. Что интересно, «блоки» эти можно «раскручивать» посредством не только текстов, но и музыки, живописи. То есть, здесь мы снова возвращаемся к Творчеству и его, с позволения сказать, «истокам».
Впрочем, я пока что прервусь, и выложу сам текст.

ОРАНЖЕВЫЙ ВЕЛОСИПЕД



Разумеется, Эй не верил во всё это. Мэрфи вообще нельзя было верить. Казалось, в мире уже просто не осталось такого места, где Мэрфи не побывал и не пережил бы там какое-нибудь сногсшибательное приключение. Во всяком случае, именно к такому выводу должны были бы прийти приятели и просто старые знакомые Мэрфи, которым периодически приходилось выслушивать его сочные рассказы об этих приключениях.
Вот и сейчас. Буквально пол часа назад Эй встретил Мэрфи в этой кофейне. Пять минут ушло на обмен незначительными новостями. Ещё пять - на выражение соболезнований Сахе, который полгода назад скоропостижно женился. А потом чёрт дёрнул Эй за язык сообщить Мэрфи, что он собирается в начале сентября провести недельку-полторы на курорте в Форелли. И вот теперь, уже минут двадцать, Эй слушает россказни Мэрфи о том, как тот в прошлом году - и тоже в начале сентября! - попал на том курорте в очередное приключение.
Приключения в жизни Мэрфи не то, что ключом били, а просто-таки рассыпались каким-то бесконечным фейерверком. Эй, вполуха слушая приятеля, задумался о том, как порой причудливо жизнь одаривает людей талантами или способностями. Взять хотя бы того же Мэрфи. Очевидно ведь, что он мог стать довольно плодовитым писателем. Истории, которые он рассказывал о своих приключениях, несмотря на то, что были маловероятными, а иногда и вообще нереальными, отличались яркостью, какой-то внутренней логикой и такими, порой, тонкими наблюдениями, что невольно захватывали внимание слушателей. Хотя все ведь догадывались, что Мэрфи, скорее всего, всё это выдумал. Но, как ни странно, прямо назвать его выдумщиком и балаболкой язык ни у кого не поворачивался. Кроме того, иной раз его рассказы, вдруг, находили косвенное или даже прямое подтверждение своей реальности. И тогда только оставалось развести руками, - надо же! Оказывается и так бывает!
Но в целом… В целом приятели Мэрфи уже привыкли, что Мэрфи есть Мэрфи и не особо утруждали себя разбирательствами, что в его рассказах соответствовало действительности, а что происходило лишь в голове рассказчика.
Но самое замечательное было то, что самого Мэрфи совсем не заботило, верят ему или нет. А, кроме того, казалось, что его и сами эти приключения не очень-то и волнуют. Вернее, они его может быть и волновали, но ему, похоже, никогда не приходило в голову выяснить до конца все загадки, сюрпризы, а порой и тайны, которые несли с собой эти приключения. Иными словами, получалось так, что если бы Мэрфи, например, встретил каких-нибудь пришельцев с других галактик, то интересовался бы ими ровно столько, сколько продолжалась эта их случайная встреча. А дальше - спите, как хотите. Мэрфи отправился бы по своим делам, навстречу другим приключениям. Ему бы и в голову не пришло попытаться выяснить, откуда именно прибыли визитёры? На чём прилетели? С какой целью? Мэрфи жил одним днём. И если не получал ответы на свои вопросы сразу же, то назавтра вопросов уже просто не оставалось.

Мэрфи почувствовал, что Эй его не слушает.
- Ты меня слышишь? - полюбопытствовал он.
- Извини, но мне как-то с трудом верится в реальность путешествий во времени, - вздохнув, признался Эй.
- Но почему же?! - как-то весело воскликнул Мэрфи. - Может только потому, что сам ты ни разу этого не проделывал?
- Ну, давай будем реалистами, - предложил Эй. - Если бы вдруг человечеству стали доступны такие путешествия, то их исследованием, изучением занимались бы какие-то спецслужбы, научные институты, военные, - да мало ли кто! И всё это держалось бы в тайне, а не выставлялось напоказ, да ещё на каком-то провинциальном курорте. Да ещё при помощи оранжевого велосипеда!
Тут Эй даже рассмеялся, настолько всё это выглядело нелепо. Но Мэрфи ничуть не смутился.
- Во-первых, никакого аттракциона там нет и в помине. Ты ошибаешься, если думаешь, что там стоит цирковой шатёр и будка для продажи билетов! А что велосипед оранжевый… ну, видно так надо. Кстати, он, кроме того, ещё и жутко старый. Да что я тут тебя убеждаю? Захочешь, сам всё увидишь! А заодно потом выступишь ещё одним подтверждением моих россказней.
Здесь уже рассмеялся Мэрфи. Ему ведь было известно, как удивляют его приятелей неожиданные доказательства реальности его приключений.
- Ну, ладно, ладно, убедил, - согласился Эй. - Я пойду, я найду, я проверю. Только как мне это найти, если ты сам говоришь, что там нет никакого аттракциона и, как я понимаю, рекламы тоже нет?
- Ну, не будь дураком, - какая реклама? Я же тебе объяснял, что всё это вообще каким-то колдовством попахивает, - сказал Мэрфи и, не обращая внимания на ироничный вздох Эй при упоминании колдовства, продолжил. - А найти довольно просто. Это обычный пункт по прокату велосипедов. Только не из тех, что тянутся по всей набережной залива. Этот расположен слегка в стороне. Знаешь тот старый фонтан с русалкой почти в самом центре городка? Так вот, если идти от набережной по тропинке, выложенной красной плиткой, к этому фонтану, то, не доходя метров пятьдесят, как раз в том месте, где тропинка пересекается с аллеей, увидишь стоящие в ряд велосипеды и небольшую палатку. Ну, даже не палатка там, а что-то типа индейского вигвама, шатёр такой маленький, - лишь бы от дождя спрятаться. Где-то рядом будет и старик, - он даёт в прокат эти велосипеды. Но главное, чтобы там был тот оранжевый велосипед. Если его нет, можешь даже не подходить. Зайди чуть позже, или в другой день.
- И что? - ехидно осведомился Эй. - Я вот так вот, как дурак, подойду и скажу: А дайте-ка мне, любезный, свой оранжевый велосипед, - в прошлое прокатиться!
- Вот если подойдёшь как дурак, то наверняка ничего и не получишь! - тоже съехидничал Мэрфи. - Ты просто подойди. Подойди и скажи: А можно взять напрокат этот оранжевый велосипед? Старик тогда тебя спросит: А вы знаете инструкцию? Ты должен ответить: Да, - шестьсот сорок восемь больше, чем пятьдесят шесть…
- Ага. Типа, пароль - отзыв - пароль, - вставил Эй.
- Да, - не принял иронии Мэрфи. - После этого старик объяснит тебе всё, что нужно.
- Слушай, Мэрфи, я ведь действительно проверю! - усмехнулся Эй. - Что ты скажешь, если ничего этого не окажется?
- Ты лучше подумай о том, что скажешь ты, если всё будет именно так, как я говорю! - рассмеялся Мэрфи.
- Ну, посмотрим, посмотрим… Но скажи, ты уверен, что это путешествие в прошлое - реально? Может это какой-то гипноз или ещё что?

- Для гипноза используют что-нибудь блестящее и мелькающее, - авторитетно заявил Мэрфи. - А при чём здесь старый оранжевый велосипед? И потом, ты ведь просто садишься и едешь! Никто тебя ни в чём не убеждает, не укладывает на кушетку, не погружает в сон… Единственное, за что я не стану ручаться, так это за то, что там действительно попадаешь в прошлое. Старик говорит, что это просто другой мир. Я подумал, что это было прошлое этого городка. Очень похожие дома, только старые. Точнее такие, какими они могли быть до современной реставрации. А главное - люди! Понимаешь, дело даже не в одежде. Они какие-то… другие. Лица, взгляды…
- Но они ведь - люди? Или как? - осведомился Эй.
- Ну, разумеется, люди! - подтвердил Мэрфи. - Были бы мартышки, я бы так и сказал.
- Тогда я не понимаю, о чём ты? Люди, они и есть люди. Неважно, из прошлого или из будущего…
- Вот то-то и оно, что нет! - горячо возразил Мэрфи. - Я раньше тоже так думал. Но это не так... Ты вот попробуй поговорить с какой-нибудь древней старушкой, например. Увидишь, что она словно в другом мире живёт. А ведь время у нас одно! А когда и времена разные… Знаешь, чем-то они пугают. Ну, не знаю, как объяснить. Другие они! Да ты сам всё увидишь. Правда, старик говорит, что тот мир для каждого свой.
- Это ещё как понять? - удивился Эй.
- Откуда же мне знать? - Мэрфи вдруг поскучнел и засобирался уходить. - Вернёшься, - сам мне расскажешь. Главное, не забудь: шестьсот сорок восемь больше, чем пятьдесят шесть…

Цифры Эй почему-то запомнил, а вот всё остальное… Оказавшись в Форелли, он напрочь забыл разговор с Мэрфи. Как-то не до этого было. Погода стояла чудесная, и Эй просто наслаждался отдыхом, а вечерами спокойно доделывал те бумажные дела, на которые вечно не хватало времени в городе, и которые он намеревался спокойно закончить здесь, на курорте.
Этот курортный городок не был особенно популярным. Точнее сказать, он был популярным в определённых кругах. Сюда съезжались те, кто не стремился к барам, дискотекам и прочим радостям модных курортов. Здесь этого всего не было. Здесь были только море с одной стороны и залив - с другой. А посередине - дюны. И полный покой…
На пятый день своего пребывания в Форелли, часов около четырёх пополудни, Эй шёл к центру городка, собираясь пополнить свои продовольственные запасы. Трудно сказать, что произошло раньше: вспомнил ли он разговор с Мэрфи или увидел этот оранжевый велосипед. Казалось, это случилось одновременно. Велосипед стоял в ряду других велосипедов, но выглядел как-то сиротливо. Было вообще непонятно, - что он здесь делает? Другие велосипеды были новые, современные, многоскоростные. А этот - старый, узкий, да ещё как-то нелепо выкрашенный оранжевой краской.
Эй замер на месте, а потом поискал глазами старика. Но того не было. А у велосипедов крутился какой-то молодой человек, лет двадцати пяти. Эй обошёл эту точку проката велосипедов с другой стороны, стараясь заглянуть в палатку, которая действительно чем-то напоминала вигвам. Он надеялся, что старик, возможно, сидит внутри. Но палатка, по всей видимости, была пуста.
Эй почему-то жутко взволновался. По указаниям Мэрфи должен быть старик. Но его не было. И Эй не знал, можно ли обращаться к молодому человеку, который, наверное, старика замещал.
Эй решил дойти до магазина, сделать покупки, а затем вернуться и посмотреть, - может старик объявится? Но возле самого магазина он снова призадумался. Ехать на велосипеде после магазина, с полными руками кульков и пакетов, было явно неразумно. Тащить их сперва к себе в номер? А вдруг за это время старик появится и снова исчезнет?
Некоторое время поколебавшись, Эй развернулся и направился обратно к велосипедам. Снова на него накатило странное волнение. Но потом он себя пересилил, внутренне посмеялся над своей доверчивостью и вообще абсурдностью всей этой ситуации и решил, что надо просто подойти и сделать так, как учил Мэрфи. А что старика нет, так это их проблемы! Чьи именно Эй не знал, да это и неважно было. Он словно хотел поскорее выполнить взятое на себя обязательство.
- Могу я взять напрокат этот оранжевый велосипед? - стараясь придать голосу как можно больше безмятежности, спросил он молодого человека. Старик за это время так и не появился.
- Почему именно его? - удивился молодой человек.
- Шестьсот сорок восемь больше, чем пятьдесят шесть! - выпалил Эй и только потом сообразил, что вопрос ему был задан вовсе не тот, который был нужен.
- А! Так вы знаете инструкцию! - улыбнулся молодой человек. - Пройдёмте сюда!

Молодой человек провёл Эй в палатку и опустил за ними полог. В полумраке Эй разглядел только небольшой круглый столик и складной стул. На столике лежала какая-то толстая тетрадь.
- На самом деле я не знаю никакой инструкции, - признался Эй, чтобы прервать то неловкое молчание, которое установилось после того, как они скрылись в палатке, и молодой человек некоторое время бесцеремонно разглядывал его с головы до ног.
- О, это совсем неважно! - встрепенулся молодой человек. - Для того я здесь и нахожусь, чтобы всё клиенту объяснить! Во-первых, вы должны оставить здесь всё содержимое своих карманов, а также часы, кольца… и серьги, если имеются, - заключил он весело.
Эй заколебался, а молодой человек, словно уловив его беспокойство, тут же заверил, что ничто не пропадёт, и что сам он ведь ежедневно стоит здесь со своими велосипедами, так что, в случае чего, найти его не представляет труда.
- Просто туда нельзя с этими вещами, - заключил он, понизив голос и тут же бесцеремонно принялся выворачивать карманы Эй и складывать всё оттуда добытое в какой-то старый небольшой саквояж с дутыми боками. Часы Эй снял и отдал ему сам.
- А вот это - наденьте! - приказал молодой человек и сам же натянул на палец Эй какое- то кольцо, похожее на обручальное. Кольцо пришлось как раз по размеру.
- А теперь - главное, - объявил молодой человек и усадил Эй на стул. - Ни при каких обстоятельствах не теряйте велосипед! Вы можете с него слезть, немного пройтись, но всегда держите его в поле зрения. Нигде не оставляйте его без присмотра! Когда вы туда въедете, он перестанет быть оранжевым и станет… впрочем, не имеет значения, какого он будет цвета. Главное, что не оранжевый.
- Но какой? - хрипло спросил Эй, у которого вдруг начала кружиться голова от осознания того, что всё это ведь происходит с ним на самом деле, стало быть Мэрфи…
- Говорю же - не имеет значения! - нетерпеливо ответил молодой человек. - У каждого свой цвет. Бывали зелёные, красные, серебристые. Но никогда не бывает оранжевых. Главное, - не потеряйте его!
- А что случится, если я его потеряю? - всё так же хрипло полюбопытствовал Эй.
- Вы не сможете вернуться, - глядя ему прямо в глаза, объявил молодой человек.

Интонация его голоса была такой, словно молодой человек был несколько удивлён тем, что Эй спрашивает о таких очевидных вещах. И то ли от этой интонации, то ли потому, что эта, какая-то чужая, реальность, которая ранее казалась пустой выдумкой Мэрфи, теперь всё плотнее окутывала Эй, а может быть просто из за духоты в палатке, голова Эй закружилась ещё сильнее. В какой-то момент ему стало казаться, что всё это просто сон. Он даже незаметно ущипнул себя за запястье. Было больно…
- Во-вторых, - невозмутимо продолжал молодой человек, - воды не брать и не оставлять! Это значит, что вы не должны там пить или справлять малую нужду.
Молодой человек сделал паузу и лучезарно посмотрел на Эй.
- А есть? - сдавлено спросил Эй.
- А есть и, извиняюсь, срать вы там и не сможете, - заверил его молодой человек и ещё более лучезарно посмотрел Эй прямо в глаза. А потом заключил:
- Всё поняли?
Эй покорно кивнул головой, но потом встрепенулся:
- Да! Но как я оттуда вернусь?
- Ой! - виновато воскликнул молодой человек. - Чуть не забыл! Выход - с противоположной стороны от входа. То есть, если вы будете ехать всё время прямо, то довольно скоро достигнете выхода. Но поскольку все, как правило, хотят там и по сторонам поглазеть, то ситуация несколько усложняется. Постарайтесь просто не терять направление. Если свернёте куда-то в сторону, то потом непременно вернитесь обратно. Не обязательно в то же самое место. Главное, - не потерять ориентиров. Ну, и в случае если совсем вдруг растеряетесь, просто ищите направление, глядя на велосипед. На некотором расстоянии от зоны выхода он понемногу снова начнёт обретать свой чудесный оранжевый окрас. Надеюсь, теперь всё запомнили?
Молодой человек закончил свои инструкции и жестом предложил Эй подняться со стула. Эй было любопытно и страшно одновременно. Вдруг вспомнилось, что похожие ощущения он испытывал в детстве, готовясь к своему первому прыжку с парашютной вышки в парке аттракционов. Только тогда был день, где-то внизу, блистая касками, играл оркестр пожарников, и всё было ясно. А здесь был полумрак палатки, какие-то совершенно бредовые, но, судя по всему, смертельно необходимые инструкции и полная неясность будущего мероприятия.

Молодой человек дружелюбно похлопал его по плечу, откинул полог палатки и подтолкнул Эй к выходу. Эй и сам не заметил, как оказался сидящим на оранжевом велосипеде. Молодой человек придерживал велосипед за сиденье и шептал Эй в ухо:
- Сейчас держите прямо на фонтан. Объехать его нужно с правой стороны. А дальше уже сами определите направление…
Эй почувствовал, что молодой человек пытается его подтолкнуть и закрутил педали. Оранжевый велосипед двинулся с неожиданной, для такой старой рухляди, лёгкостью…
За те несколько десятков метров, которые он проехал до фонтана, Эй успел испытать целую бурю эмоций и ощущений, перемешанных с подозрениями и догадками. В самом конце ему стало казаться, что это просто какой-то розыгрыш, хитро устроенный самим Мэрфи и что сейчас, без всяких приключений объехав этот чёртов фонтан, он развернётся и обнаружит рядом с молодым человеком долговязую, скорчившуюся от смеха фигуру Мэрфи.
Но ничего подобного не случилось… Фонтан, мирно потянувшийся с левой стороны от Эй, вдруг куда-то исчез. Эй испытал какой-то хлопок, а потом на него навалились звуки и… другой мир.
Эй вдруг вспомнил, что когда он оказался вне палатки, сидящим на этом оранжевом велосипеде, то в Форелли царила мёртвая тишина. А здесь были звуки. И звуки были странными. Проехав по инерции ещё несколько метров, Эй остановился. Пора было оглядеться.

Эй стоял на окраине какого-то города. Совсем не похож на Форелли! - подумал Эй. Город действительно был совсем иным. Правда, в самом начале, плотной стеной лепились друг к другу невысокие с острыми крышами дома, подобные тем, что были и на курорте. Однако за ними, где-то в глубине города, темнели силуэты высотных домов, которых в Форелли никогда не было. Те высотки тоже как-то странно жались друг к другу, образуя что-то наподобие каменных островов. Некоторые острова были соединены между собой чем-то типа мостов. Разглядел Эй и какую-то башню с часами.
Эй стоял на пустыре. Вокруг, в невысокой траве трещали кузнечики. Звуки оставляли странное ощущение. Казалось, они были записаны на какую-то плёнку, отдельно от изображения. И ещё было впечатление, что Эй слышит… глазами. То есть, явственно он слышал звуки оттуда, куда был направлен его взгляд, а остальные звуки приглушались. Например, если Эй смотрел вправо, то слышал треск кузнечиков именно с этой стороны. Если смотрел на город, то кузнечики умолкали, а Эй слышал какие-то непонятные звуки города. А если он пристально, очень пристально смотрел на часы на башне, то умолкало вообще всё, зато явственно был слышен ход часового механизма.
Эй опустил глаза на велосипед. Как и предупреждал молодой человек, оранжевый цвет исчез. Велосипед был теперь какого-то изысканного коричневого цвета с моховой прозеленью. Кроме того, на нём появились никелированные детали. Эй оттолкнулся левой ногой и поехал к городу.
Отыскав проход между домами, Эй нырнул в него и медленно покатил по узкой, длинной улице. Больше всего Эй волновали предстоящие встречи с жителями этого города. Но улица была пустынной, словно город хотел дать ему больше времени, чтобы освоиться. Стали появляться боковые проезды, пересекающие улицу, и Эй хотелось свернуть в какой-нибудь из них, но он опасался потерять направление. Наконец он сообразил, что если ему удастся сориентироваться по солнцу, то тогда можно будет без опасения свернуть с этой улицы.
Эй остановился. День был пасмурный, небо заволакивали лёгкие облака, однако, сквозь них угадывалось солнце. Эй поразмыслил и пришёл к выводу, что если местное время года соответствует тому, которое было там, откуда прибыл он сам, то сейчас должно было быть около пяти часов вечера, а двигаться ему надо всё время на запад. Едва Эй это подумал, как из бокового проезда выехал человек на точно таком же велосипеде, как и у Эй. На голове человека была какая-то смешная, высокая шляпа-цилиндр чёрного цвета. Человек въехал на улицу, повернул в направлении откуда приехал Эй и заторопился дальше.
Некоторое время Эй смотрел ему вслед, потом плавно оттолкнулся, направил свой велосипед в тот проход, откуда появился незнакомец, и заколесил по улицам города.
Было довольно безлюдно. Редкие прохожие, казалось, никуда не торопились. Одеты они были просто и рационально, - без всяких кричащих деталей и излишеств, но в то же время по-своему изысканно. Эй старался подъезжать поближе к прохожим, чтобы заглянуть в лица. Сначала он делал это очень осторожно, боясь привлечь к себе внимание. Но потом обнаружил, что никто на него внимания и не обращает. Люди были словно всецело поглощены собой, какими-то своими переживаниями. В какой-нибудь книге написали бы: «на их лицах лежала печать озабоченности». Но это была бы неправда. Люди не были озабочены. Эй чувствовал это. Скорее, все они словно чего-то ждали. Не один час, не один день, не один год...
Люди шли по улицам. Стояли у перекрёстков. Сидели в небольших уютных кафе. Они занимались самыми обыденными делами, но при этом словно всё время чего-то ждали. Это их настроение было странным. Может быть именно это пугало Мэрфи? - подумал Эй. И тут же осознал ещё одну особенность жителей этого города. Они совсем не разговаривали! Пользуясь новой способностью своего взгляда «притягивать» звуки, Эй старательно глазел на всех, появляющихся в его поле зрения прохожих. Но не услышал ни слова.
Разве им не о чем поговорить? - размышлял Эй. А может быть просто незачем? Но ведь хотя бы простые вещи, - поздороваться, попросить в магазине нужный товар, попрощаться, спросить о здоровье?

Эй приостановился неподалёку от небольшого уличного кафе. На его веранде уже сидела какая-то пара, а только что зашла женщина и присела к свободному столику. Эй захотел услышать, как она будет делать заказ и изо всех сил пристально смотрел на женщину. Однако через некоторое время на веранде появился средних лет официант, на котором, словно он был повар, был надет белый фартук и колпак, и молча поставил на столик перед женщиной дымящуюся чашку и какую-то еду в небольшой тарелке. И никакого «здравствуй». Никакого «прости» или «прощай»…
Эй медленно поехал по улице, приближаясь к веранде кафе. Он пристально смотрел на женщину. А женщина смотрела на него. Обычно Эй избегал смотреть людям прямо в глаза. Но теперь он заставил себя не отводить взгляда, пытаясь уловить в лице женщины хотя бы намёк на те чувства, переживания или мысли, которые так поглощали её. Однако он словно не мог пробиться через какой-то барьер. Смотреть в лицо этой женщины было всё равно, что смотреть на портрет работы старого мастера. Или на икону. И не понятно было, что скрывается за этим лицом, - бездонная глубина или такая же бездонная пустота. Ожидание… Ожидание чего-то…
Почти поравнявшись с женщиной, Эй не выдержал и опустил взгляд на руль велосипеда, который сжимали его руки. На пальце левой руки Эй разглядел кольцо и, на какой-то миг вспомнил палатку и молодого человека, надевшего это кольцо, вспомнил Форелли. Но в следующий миг он уже снова был во власти этого города, поглощённый этой атмосферой непонятного ожидания. Эй вдруг поймал себя на том, что пытается что-то вспомнить. Что-то совершенно неясное, но такое до боли знакомое. Было такое ощущение, словно по всему городу перекатывается эхо того непонятного чувства, которое, порой, накатывало на Эй в детстве, заставляя замирать на одном месте и вспоминать, вспоминать что-то безнадёжно ускользающее…
Ему вдруг захотелось идти пешком. Показалось, что так будет легче. Показалось, что касаясь ногами плит, которыми были вымощены улицы, ему проще будет войти в какой-то контакт с этим городом, с его атмосферой. Эй остановился, слез с велосипеда и медленно пошёл по улице, ведя велосипед рядом с собой.
Вечерело. Края облаков окрашивались каким-то призрачным розовым цветом, который приятно контрастировал с серо-синим светом неба. Впереди, у ближайшего перекрёстка, Эй разглядел две фигуры, которые сворачивали в боковой проулок.
- Солдат и мальчик, - словно какой-то голос произнёс эти слова в голове у Эй. Почему-то ему захотелось догнать их, и он ускорил шаг.
Свернув в проулок, Эй снова пошёл спокойно, стараясь приноровиться к темпу, в котором двигались солдат и мальчик. Что один из них мальчик - было очевидно. Но почему Эй решил, что вторая фигура - солдат, он и сам не знал. Они шли, взявшись за руки и, глядя на них, Эй вдруг ощутил, что именно в этих двух фигурах был источник того неясного чувства-воспоминания, которое эхом разливалось в этом городе.
Словно заворожённый, Эй двигался вслед за ними. А то странное чувство, когда кажется, что вот-вот вспомнишь что-то особо важное и главное, не рассеивалось, а накатывало на Эй постоянными мягкими волнами. Солдат и мальчик… Солдат и мальчик… Где-то он это слышал. Где-то он это видел. Когда-то он это знал. Где? Когда?..
Впереди показалась длинная лестница из камня, зажатая между домами. Солдат и мальчик стали подниматься по ней. Когда Эй оказался у её начала, они прошли уже больше половины. Эй забеспокоился, - тащить велосипед по лестнице было неудобно, оставить внизу - боязно. Но потом странная решимость заставила его осторожно прислонить велосипед к стене и последовать за незнакомцами.
Наверху оказалось что-то наподобие длинного каменного балкона, идущего по стене дома и сворачивающего за угол. Солдата с мальчиком не было видно, вероятно они успели уже скрыться за углом. Стараясь запомнить маршрут, чтобы потом вернуться к велосипеду, Эй поспешил за ними.
За углом балкон продолжался, а потом переходил в следующую лестницу. Она была не такой длинной и заканчивалась площадкой, от которой отходил каменный мост к следующему дому. Эй догадался, что он попал на один из тех высоких каменных островов, которые разглядел ещё с окраины города. По мосту двигались две фигуры, и Эй заторопился к лестнице.
Мост исчезал в какой-то полукруглой арке, словно вырубленной в стене следующего дома. Только теперь Эй обратил внимание, что эти высотные дома были некими монолитами, словно странные скалы правильной формы. Окна не шли по ним правильными рядами, а были вырублены как-то беспорядочно. И их было мало. Совсем мало. Зато по стенам домов шли какие-то балконы, лестницы и переходы с арками. А сами дома были соединены между собой узкими каменными мостами. И Эй шёл по этим мостам, поднимался по лестницам, пересекал арки и переходы, преследуя две незнакомые фигуры. Это было странно приятно. Словно какая-то игра, и даже ощущения возникали похожие на те, что были в детстве, когда Эй тёплыми летними вечерами играл в прятки с друзьями.

Эй сам не знал, что заставляло его преследовать солдата и мальчика. Казалось, что если он будет идти за ними до конца, до конечной цели их путешествия, то что-то узнает, что-то поймёт, что-то вспомнит…
Миновав очередной переход и выйдя из темноты арки, Эй остановился заворожённый открывшимся видом. Он стоял на открытой каменной площадке, от которой отходил широкий мост к домам на противоположной стороне. Эти дома шли сплошной стеной, казалось, до самого горизонта. И теперь Эй вдруг осознал, как высоко он успел подняться: подножия домов терялись где-то внизу, а сам он словно находился на вершине горы. Клочок неба вверху светился тёмно-зелёным светом, проходы в домах уходили куда-то в тёмную синеву, а сами дома были освещены светом заходящего солнца. Свет этот ослепительно сиял на их стенах охрой, красным кадмием, оранжевым…
Эй вздрогнул, словно его окатили холодной водой, - велосипед! Он ведь оставил велосипед! Это было очень плохо. Это было явно хуже, чем потерять ключи от машины. И даже гораздо хуже, чем потерять бумажник со всеми документами в чужой стране.
Первым порывом Эй было бежать обратно, но он тут же осознал, что не знает - куда? Отдавшись тому настроению, что нахлынуло на него, пока он преследовал незнакомцев, он невольно перестал запоминать маршрут, по которому шёл. Эй огляделся. Солдат и мальчик куда-то исчезли. Волна одиночества и беспомощности накатила на Эй. Он стоял в этом странном городе, в чужом мире и ощущал себя совершенно ненужным, лишним, и ничтожно маленьким. И у него, похоже, не было никаких шансов вернуться обратно.
Обратно? Эй задумался. После волны первого испуга, он слегка успокоился и теперь пытался рассуждать здраво, - насколько это вообще было возможно в данной ситуации.
Во-первых, он решил, что не всё ещё потеряно. Ему не было дано никаких точных сроков возвращения, а значит, оставался ещё шанс, что, дождавшись утра, он всё-таки разыщет каким-то чудом свой велосипед. Во-вторых, он знал направление, в котором надо двигаться. В худшем случае, он может попытаться идти на запад пешком, - а вдруг из этого что-то выйдет? В-третьих, в-третьих, Эй вовремя сообразил, что ему надо побыстрее спуститься вниз. Он обнаружил, что до сих пор не видел здесь ни одного фонаря, стало быть, когда зайдёт солнце, он останется в полной темноте и не сможет спуститься вниз, не рискуя свернуть себе шею. А что вниз непременно надо спуститься Эй почему-то был уверен.
Путь вниз был подобен сновидению. Эй передвигался в каком-то липком полумраке, чутко огибая углы и осторожно переставляя ноги. Иногда приходилось идти вообще на ощупь. А несколько раз у Эй возникало ощущение, что он просто спит на ходу.
Наконец, кончилась очередная лестница, и Эй понял, что оказался в самом низу. Широкая улица уходила в ночь. И на ней были фонари! Они разливали лужицы приятного, призрачного зеленоватого света. Эй шёл по улице и радостно отмечал присутствие жизни. Здесь были те же самые высокие дома-скалы, но в них было больше прорублено окон. И хотя окна эти по-прежнему не шли правильными рядами, как полагалось бы нормальным домам, но за окнами явно была жизнь. Кое-где Эй заметил даже белеющие занавески.
Стали появляться одинокие изящно сделанные скамейки, и даже деревья. Деревьев было мало, и росли они не сами по себе, а каждое было заботливо высажено в каком-то каменном кубе. Эй опустился на скамейку, расположенную у фонаря и принялся разглядывать дерево, стоящее напротив. Акация, - вдруг определил он. И от этой узнаваемости дерева Эй стало совсем спокойно на душе. Он сидел на скамейке и просто наслаждался ночью...
Воздух был свежий и одновременно тёплый. Иногда налетал какой-то сквозняк, и тогда листья акации шепеляво позванивали…

- И что с того? - рассуждал Эй. - Что с того, что это не мой мир? И что вообще это значит - "мой мир"? Место, где я родился? Место, где я вырос и к которому я привык? Место, к которому я привязан тысячами связей? И чем этот мир хуже моего? Разве я не могу здесь дышать, ходить, воспринимать окружающее? Я опасаюсь его? Он незнаком мне? Я не знаю его правил, законов, привычек? Ну, и что? У меня есть уйма времени, чтобы это выяснить. Я ведь могу хоть целый месяц искать этот чёртов велосипед. Хоть целый год! Я здесь… свободен!
Однако, воспоминание о велосипеде нарушило ту безмятежность, в которую погрузился Эй, расположившись на скамейке. Невольно он начал вспоминать те недоделанные дела, которые оставались в его мире, невыполненные обязательства, друзей и знакомых. Интересно, - подумал Эй, - как они объяснят себе моё исчезновение? Расскажет ли им Мэрфи об этом оранжевом велосипеде?
Эй поднялся на ноги и направился дальше по улице. В душе его царил полный хаос, словно она разделилась на две половины, которые никак не могли между собой договориться. Одна часть Эй была спокойной и безмятежной. Она наслаждалась этой ночью, светом фонарей, покоем этого мира. Казалось, она могла точно так же наслаждаться и любым другим миром, в каком бы ни оказалась. Она была глубокой, невозмутимой и уверенной в себе. В ней присутствовала странная полнота, свершённость и покой. Её не волновало прошлое и не беспокоило будущее. Было такое ощущение, что для неё жизнь, смерть или сон, - равнозначные состояния, дающие возможность просто быть. Быть здесь и сейчас...
Другая часть Эй заботилась и волновалась обо всём. Она тащила на себе груз каких-то связей, обязанностей и обещаний. Для неё было небезразлично где и как будет пребывать Эй. Эта часть была пуглива, осторожна и неуверенна в себе. Она словно зависела от окружающего мира и требовала от него гарантий своей целости и безопасности. А потому она и сама была активна, агрессивна и всегда настороже.
Эй дошёл до какого-то прохода между домами и свернул в него. Пройдя несколько шагов, он остановился, так как открывшаяся панорама, вдруг, снова окатила его ощущением узнаваемости и невнятными воспоминаниями.
Впереди была набережная. Плавной каменной дугой набережная огибала океан. Откуда-то Эй знал, что это именно океан, а не море или залив. Высокие дома-скалы убегали, следуя изгибу набережной, к горизонту. С правой стороны от Эй тянулась стена дома, заканчиваясь острым углом в нескольких метрах впереди. Дальше следовала площадь, на которой стоял какой-то памятник. Всё это было освещено ярким светом какого-то ночного светила, увидеть которое мешала та самая стена справа. Свет был явно не лунный, - более яркий и золотисто-жёлтый. А влево от площади уходила в ночь и глубину города синяя улица. Между первыми от площади домами этой улицы была протянута верёвка, на которой сушилось бельё. Вид этого белья был настолько неожиданным и нелепым здесь, что Эй даже улыбнулся. И только тогда обнаружил фигуру мальчика.
Мальчик стоял, прижавшись к углу того дома, что был с правой стороны от Эй. Он осторожно выглядывал из-за этого угла, словно прятался от кого-то или что-то высматривал в той стороне океана, где находилось странное ночное светило. Освещённый светом этого светила, в нескольких шагах от мальчика, на плитах площади, лежал обычный детский мяч.
Эй стоял, не в силах пошевелиться. Накатившееся вновь ощущение, что всё это он уже видел, знал когда-то, казалось, сковало его. Он пытался вспомнить, - где? когда? Но ответов не было…
Эй плавно перевёл взгляд на памятник. На круглом пьедестале стояла каменная фигура какой-то вислоухой собаки.
- А должен быть Зелёный Осёл! - пронеслось в голове у Эй, и он вздрогнул. Откуда? Почему он так решил? Чувство узнаваемости окружающего становилось просто невыносимым. Эй почему-то захотелось уйти с этого места, но тут он увидел, что на плитах площади, прислонившись спиной к пьедесталу памятника и прикрыв голову какой-то шляпой, похожей на ковбойскую, то ли дремал, то ли просто сидел, отдыхая, какой-то человек. Шляпу он расположил так, чтобы она прикрывала его глаза от прямого света ночного светила.
Фигура человека показалась странно знакомой Эй, и он стал всматриваться в неё, силясь разглядеть лицо. Через какое-то время, его взгляд словно притянул ближе изображение, и Эй, с удивлением и испугом, узнал в человеке себя…
Словно какой-то порыв ветра подхватил Эй, и в одно мгновение он оказался сидящим у памятника. Его плечи ощущали прохладу камня, а впереди, над океаном, то ли вставало, то ли заходило огромное, чем-то похожее на апельсин оранжевое светило, излучающее золотистый свет. Эй ощутил, как его покидают последние силы и, плавно покачиваясь на невидимых волнах, он погрузился в беспробудный сон…

… Эй почувствовал на своём лице что-то мокрое и открыл глаза. Точнее, он попытался это сделать. Но глаза почему-то не открывались. Эй хотел было погрузиться обратно в сон, но тут на его лицо опять накатила мокрая волна, и он снова попытался открыть глаза. Безрезультатно.
И вдруг Эй сообразил, что глаза его открылись, а просто он ничего не видит. Я ослеп! - догадался Эй, а по его телу прошла дрожь ужаса. И сразу же в глазах появился свет. Точнее - полумрак. Полумрак был ровно окрашен каким-то тёмно-вишнёвым цветом. Внезапно полумрак исчез, словно его кто-то сдёрнул с глаз. Эй увидел потолок палатки и лицо старика. Старик протянул руку куда-то в сторону. Потом рука его вернулась, а на глаза Эй снова наплыл мокрый тёмно-вишнёвый полумрак. Эй в страхе дёрнулся, и тут всё стало на свои места. Эй понял, что старик накинул ему на лицо мокрый платок. Он зашевелился, пробуя выпрямиться, и стянул с лица платок.
- Сидите, сидите! - удержал его за плечи старик.
Эй остался сидеть на стуле, но всё-таки выпрямился. И огляделся. Он был в палатке. Рядом с ним, склонившись и заглядывая ему в лицо, стоял незнакомый старик, а чуть поодаль, у столика стоял давешний молодой человек и лучезарно улыбался, глядя на Эй. Что это он? - подумал Эй. И тут же его тело непроизвольно дёрнулось, так как на него вдруг и как-то сразу накатила волна эмоций.
- Я потерял его! - едва не завопил он и ухватился за рукав старика. - Я потерял велосипед!
- Ничего страшного, вы ведь здесь, - мягко успокоил его старик.
- Но как… - Эй всё-таки вскочил на ноги и стал озираться по сторонам, словно не мог поверить, что он в палатке.
- Присядьте, - попросил его старик, мягко надавливая на плечи. - А то у вас закружится голова. Вам нужно ещё немного посидеть. Вот, выпейте воды…
Голова и впрямь кружилась, и Эй сел обратно на стул. Он принял стакан воды, который протянул ему молодой человек, и послушно выпил. Вода лилась словно в пустоту. Очень легко. Так, словно она сразу же и без остатка впитывалась всем телом. Молодой человек снова наполнил стакан.
- Пейте много. До тех пор, пока не начнёте чувствовать вкус воды, - сказал старик.
Эй послушно осушил стакан, и молодой человек снова его наполнил. Только теперь Эй осознал, что он действительно не чувствует ни вкуса, ни мокроты воды. Кроме того, не ощущал он и жажды. Он просто послушно вливал в себя стакан за стаканом, пока, наконец, не ощутил, что вода стала мокрой и что она имеет какой-то едва уловимый лимонный привкус.
- Лимон! - заявил он, протягивая пустой стакан молодому человеку.
- Это не лимон, - улыбнулся старик. - Но всё равно. Достаточно.
- С возвращением! - засмеялся молодой человек.
- Но как? Каким образом? Я ведь потерял велосипед! - вопросы, уплотнившиеся после приёма воды, теснились теперь в голове Эй беспорядочной толпой, но этот был главным.
- Как? - снова повторил он.
- Велосипед был только средством удержать и направить ваше внимание, - терпеливо пояснил старик. - И ещё, отвлечь ваше внимание от того, что на самом деле являлось гарантией возвращения.
Старик осторожно взял Эй за руку и стащил с его пальца кольцо.
- Кольцо?! - изумился Эй. - Но зачем же… Почему он мне лгал? - спросил он и укоризненно кивнул в сторону молодого человека.
- Потому, что ваше возвращение должно быть гарантировано, - ответил старик, однако Эй всё равно ничего не понял. Видя его замешательство, старик пояснил:
- Видите ли, когда человек желает там остаться, то он бросает тот предмет, который, по его мнению, мешает ему это сделать. Теперь понимаете?
- Нет, - признался Эй. Он действительно не мог понять, о чём тут толкует ему старик.
- Просто вам не пришло в голову на самом деле там остаться, - улыбнулся старик. - Ну, а представьте, что вы этого захотели. Что бы вы сделали?

Наконец Эй понял. Но сразу возник другой вопрос:
- А почему человек не может хотеть там остаться?
- Хотеть - может, - пожал плечами старик. - Но остаться… Видите ли, это было бы неправильно. Словно бегство. Ведь если бы человеку было суждено там быть, то он бы и был там! А пока что это… Ну, скажем, как фокус. Как аттракцион. Возможность заглянуть. Возможность вспомнить…
- Что вспомнить? - встрепенулся Эй. - Что я там должен был вспомнить?
- Я не знаю, - развёл руками старик. - Это ведь ваш мир! А когда я говорил вспомнить, то имел в виду вспомнить здесь, а не там. Подумайте, разве вам тот мир не знаком?
- Очень знаком! - воскликнул Эй. - Но я никак… Я никак не могу понять, уловить, - чем? Это так близко и в то же время так безнадёжно далеко! Словно ложная память, - кажется, ещё чуть-чуть и вспомнишь, но… никак.
- А вы не пытайтесь понять, - посоветовал ему старик.
- То есть, как? - изумился Эй. - А зачем же тогда всё? Какой смысл? Я именно понять хочу!
Старик неторопливо покачал головой из стороны в сторону.
- Вспомнить и понять не всегда ладят друг с другом, - улыбнулся он. - Словно братья-близнецы: почти одинаковые, но разные и всё время спорят - кто из них старший? Пытаясь понять, вы, безусловно, что-то и вспомните. Но это будет только малая часть. Стараясь вспомнить, вы что-то и поймёте. Но поймёте вы, скорее всего, совсем не то, что ожидали понять.
Тут молодой человек не выдержал и звонко расхохотался. Старик тоже улыбался. Однако Эй было не до смеха.
- Вы говорите какую-то чепуху! - сердито обвинил он старика. - Не вижу никакого смысла вспоминать что-то, если я не смогу этого понять!
- Вы во всём ищете прежде всего смысл, - мягко заметил старик. - Это похвально! Но беда в том, что настоящие воспоминания, они… бессмысленны… Со смыслом вы можете вспоминать забытый номер телефона или дату рождения старого приятеля, которого вдруг задумали поздравить. Со смыслом можете вспоминать формулы из учебника физики… Но тот мир со смыслом вспоминать… нет смысла!
Здесь молодой человек снова звонко хохотнул, а старик заключил:
- Просто вспоминайте. Отдавшись тем волнам, что унесут вас туда.
- Прямо сейчас? - настороженно спросил Эй, чем вызвал очередной приступ смеха у молодого человека, который даже выскочил из палатки и хохотал теперь на улице.
- Зачем же? - улыбнулся старик. - Вы упорно пытаетесь превратить это в какое-то упражнение, в задачу, которую необходимо решить. Будьте безмятежнее. Просто постарайтесь уловить направление. Сделайте это. Но сделайте просто. Не напрягая волю и не прилагая сверхъестественных усилий понять. В противном случае, вы, ухватив самые крохи воспоминаний, неизбежно сведёте всё это к ритуалу, к некоему важному священнодействию, которое, рано или поздно, превратится в способ выпрашивания у каких-нибудь высших сил награды за ваши старания. Оно совершенно опустошит вас. Да, возможно вы даже напишете книгу. Да, возможно у вас даже найдутся поклонники и последователи. Но, уверяю вас, вы не вспомните… - тут старик сделал паузу, щёлкнул в воздухе пальцами и заключил:
- Ничего!
- Прямо как в сказке: пойди туда - не знаю куда! - пожаловался Эй. - Как я могу вспоминать нечто расплывчатое, неясное и какое-то нереальное, абстрактное.
- Именно поэтому я и не призываю вас понимать, - улыбнулся старик. - Абстрактное не укладывается в рамки нашего понимания. Однако, вы можете попытаться вспомнить. Например, могу вас заверить, что вы бывали там в детстве…

Старик замолчал и уставился на Эй.
- В детстве? - недоверчиво переспросил тот.
- Да, - кивнул старик. - И не только в детстве. Но начните с малого. Начните с бессмысленных воспоминаний детства. Сначала это будут словно разноцветные фрагменты, беспорядочно мелькающие во мгле. Но настанет момент, когда вы почувствуете некую нить, на которую эти бусинки нанизаны…
- Но я никогда не бывал там прежде! - с отчаянием в голосе перебил старика Эй. - Уверяю вас! Ни в детстве, ни позже, - никогда! Я это точно знаю!
- Тогда почему вам так знаком тот мир? - спросил старик.
- Я не знаю! Вот именно это я и пытаюсь понять! - выпалил Эй.
- А вы не пытайтесь понять, - словно заезженная пластинка твердил своё старик. - И не сильтесь вспомнить. Просто - вспоминайте…
- Чёрт, чёрт, чёрт! - Эй вскочил на ноги и забегал по палатке, насколько это позволяло её пространство. - Это какая-то абракадабра! Я не могу вспоминать, но должен вспомнить, мне нельзя понимать, но именно понять мне и хочется! Вы можете мне прямо сказать, - что там такое?
- Нет, - покачал головой старик. - Я этого не знаю.
Эй обречено развёл руки в стороны, а потом хлопнул себя по бёдрам:
- Но ведь это вы меня туда отправили!
- Я только проводник, - покорно пояснил старик. - Или, скажем так, пограничник. А ведь пограничник не обязан знать все нравы и обычаи той страны, куда пропускает туристов? Я знаю ровно столько, сколько нужно.
- Это какой-то тупик, - уныло проговорил Эй и уселся на край столика. - Бессмыслица…
- Совершенно верно, - заметил старик и достал из под стола старый саквояж, в который были упрятаны вещи Эй. - Но вы ведь всё равно будете пытаться найти ответы, - не то спросил, не то констатировал он.
Старик осторожно выложил на стол вещи Эй, упрятал саквояж обратно под стол и продолжил:
- Хочу вам дать ещё один совет. Не вспоминайте то, что там видели! Не вспоминайте пейзажи, интерьеры или что бы там ни было. Вспоминайте ощущения. А ощущения принесут другие виды, другие картинки. Тот мир, он ведь текуч. И когда вы бывали там в детстве, он был совсем иным. И если вы снова попадёте туда, он опять-таки будет другим.
- Как это всё сложно! - устало пожаловался Эй, рассовывая по карманам бумажник, ключи и телефон. Он вдруг ощутил себя совершенно опустошённым. Только непонятно было, - откуда эта опустошённость. То ли это была запоздалая реакция организма на путешествие в том мире. То ли объяснения старика так подействовали на Эй. То ли его попытки понять принесли с собой эту усталость.
- Наоборот, - возразил старик. - На самом деле это очень просто. И только наши попытки воспринимать необычное привычным способом мешают нам взять и просто туда проникнуть. Отправляйтесь в воспоминания так, как вы отправлялись в тот мир, - ничего не ожидая, не желая понять и не в поисках смысла. Просто доверьтесь той силе, которая поведёт вас. Не напрягайте пространство и не требуйте от себя понимать. Попробуйте войти в гармонию с тем миром, и он сам откроет вам всё, что нужно, даст понимание, которое окажется совсем иным, откроет смысл, о котором вы пока что даже не догадываетесь. И не пытайтесь взламывать эту дверь с помощью изобретённых снаружи приёмов. На самом деле, где-то внутри вы ведь уже знаете, как направить своё внимание и даже как его удерживать в нужном месте. Просто найдите своё направление…
- Я, пожалуй, пойду, - устало сказал Эй и стал на ноги. - Сколько я должен за ваши… услуги?
- А как бы вы сами это оценили? - улыбнувшись, спросил старик.
- Я не знаю, - после минутного раздумья ответил Эй. - Я правда не знаю, как всё это выразить в денежном эквиваленте.
- Так и не заботьтесь об этом! - дружески похлопал его по плечу старик.
- Да, но я ведь могу хотя бы возместить ущерб, - сказал Эй. - Велосипед, - я ведь его там оставил.
- А он никуда не делся, - усмехнулся старик и откинул полог палатки.
Эй посмотрел на улицу и увидел молодого человека, о чём-то бойко толкующего с парой пожилых туристов. Рядом с ним стояли шеренгой прокатные велосипеды, в ряду которых располагался и тот самый, - оранжевый.
- Он всегда здесь, - сказал старик, словно отвечая на немой вопрос Эй.
- Вы хотите сказать, что просто не все его видят? - пристально посмотрел на старика Эй.
- Видят, пожалуй, все, - улыбнулся тот. - Не все замечают…

Этот текст – что-то типа иллюстрации, «размотки» одного из «блока смыслов и ощущений» с Моста. Надо сказать, что иллюстрация эта очень бедная и блеклая. ТАМ всё было объёмнее, но… бессловеснее, увы.
Немного о том, как этот текст «родился».
Прошлой (кажется):) осенью я был в небольшом курортном городке. Несмотря на то, что городок этот, действительно, не забит барами и прочими увеселениями, летом там всегда полно народу. Зато осенью – рай. Остаются лишь немцы пенсионного возраста, да художники наезжают. Можно просто оттягиваться там, не толкаясь в толпе и не опасаясь встретить знакомых. Впрочем, с последними не всегда так безоблачно. Той осенью, например, там устроили какой-то свой сейшн фотографы, так что пришлось и пообщаться.
Но в остальном – полный покой.
Я снял домик на самом краю городка и занимался ничегонеделанием. То есть, бродил у моря, по дюнам, даже грибов в лесу собрал.
Где-то на третью ночь «случился» выход на Мост. Визуально он начался с того, что я «проник» на какую-то вечернюю улицу какого-то городка. А дальше… А вот дальше описать никогда невозможно. Я там выше назвал ЭТО, помимо «блоки смыслов и ощущений» ещё и «пучками знания». Думаю, это не так уж и неточно. Потому что, то, что ты там «получаешь» остаётся не только на уровне каких-то абстракций, но и меняет в чём-то твоё отношение к миру, ты начинаешь действовать в соответствии с «этим».
Короче говоря, было НЕЧТО. Словами необъяснимое. Но так уж устроен человек, что он пытается всё объяснять. А я, к тому же, уже был «загружен» необходимостью чего-нибудь написать о Мосте. Сильно я этим не напрягался, но задача эта, видимо, где-то плотно застряла в глубине.
Последующие дни я пребывал в НАСТРОЕНИИ того, что было на Мосту. Не в СОСТОЯНИИ. О «состоянии Моста» в реале – разговор отдельный.
Не помню точно в какой день это случилось. Я взял напрокат велосипед и, как настоящий курортник, катался взад и вперёд по городку и окрестностям. В какой-то момент я заехал на мол, где швартовались всякие водоплавающие механизмы. Немного проехав, остановился у одной огромной яхты, на борту которой было написано её название – «Форелли».
И тут что-то во мне вздёрнулось, и я вдруг увидел «бобину с фильмом». То есть, то, что было на Мосту, вдруг упростилось, в чём-то потеряло свой объём, но приобрело способность выражаться в словах (а может быть ЗА ними). Разумеется, бобину эту нужно было ещё «размотать», дать ей форму. Чем я и занялся. И в результате чего и появился этот текст.
Сначала он меня разочаровал. В нём нет того объёма, что был «там». Но потом я решил, что в качестве иллюстрации, он совсем может сойти. Тем более что позволяет задать некоторые вопросы. Но о них в другой раз.