Тема «Интересные древности»
Когда-то Вачап рассказывал о великой подмене И-Цзин.
В этой книге я нашел упоминание о золотом веке истории...
Ниже речь о катастрофах Земного масштаба
Копая эту тему наткнулся на "Хуайнаньцзы". (Удобнее читать тут: http://coollib.net/b/207228/read#r235)И-Цзин упоминается в оициальных документах еще 1122 году до н.э. Ее основателем был "великий небожитель" Фу-Хи. Он создал систему, которая описывала "все вещи, связанные с жизнью".
В этой книге я нашел упоминание о золотом веке истории...
...о алебрихе...Некогда Желтый предок управлял Поднебесной, а помогали ему Лиму и Тайшань-цзи.[235] Они упорядочили движение солнца и луны, урегулировали [чередование] эфира инь и ян, расчленили границы четырех сезонов, определили календарный счет, провели различие между мужчиной и женщиной, обозначили разницу между самками и самцами, внесли ясность в положение высших и низших, установили деление на благородных и худородных, повелели сильным не нападать на слабых, многим не чинить бесчинств над немногими. И тогда народ сохранял свою жизнь и не умирал преждевременно. Урожай вовремя созревал и не было стихийных бедствий. Все чиновники были справедливы и не знали корысти. Высшие и низшие жили в гармонии, и никто не превосходил дpугого. Законы и распоряжения были ясны и не было в них темного. Советники и приближенные радели об общем благе и не разделялись на партии. Владельцы полей не покушались на чужие межи, рыбаки не боролись за излучины, на дорогах не отнимали чужих вещей, на рынках торговали без запроса, крепостные и городские стены не запирались, а в городах не было разбойников и воров. Небогатые люди уступали дpyг дpyгy свое имущество, а собаки и свиньи выблевывали бобы и зерно на дорогу.[236] И не было в сердцах злобного соперничества. Тогда солнце и луна были кристально ясны, звезды и созвездия не сбивались в движении, ветры и дожди приходили вовремя, злаки вызревали, тигры и волки зря не кусались, хищные птицы зря не нападали. Фениксы спускались на подворье, единороги бродили в предместьях, Сине-зеленого дракона впрягали в упряжку, фэйхуан[237] мирно склонялся над кормушкой, северные варвары не смели не прийти с данью.
Единорог – мифическое животное, соединявшее в себе признаки нескольких животных (например, тело оленя, хвост быка, голову коня, рог – единорога). Фэйхуан – также сказочное животное, похожее на лису, но на спине у него – рог, живет тысячу лет.
Ниже речь о катастрофах Земного масштаба
...о том как изменялось сознание людей в связи с этими событиями...Так было, пока не наступило время Фуси.[238]
В те далекие времена четыре полюса разрушились, девять материков раскололись, небо не могло все покрывать, земля не могла все поддерживать, огонь полыхал, не утихая, воды бушевали, не иссякая. Свирепые звери пожирали добрых людей, хищные птицы хватали старых и слабых. Тогда Нюйва[239] расплавила пятицветные камни и залатала лазурное небо, отрубила ноги гигантской черепахе и подперла ими четыре полюса; убила Черного дракона и помогла Цзичжоу; собрала тростниковую золу и преградила путь разлившимся водам. Лазурное небо было залатано, четыре полюса выправлены, разлившиеся воды высушены, в Цзичжоу водворен мир, злые твари умерщвлены, добрый люд возрожден. Тогда Нюйва взвалила на спину квадрат земли, взяла в охапку кpyг неба, сделала весну мягкой, лето – жарким, осень – убивающей, зиму – сохраняющей. Изголовье [вымеряла] по угольнику, ложе – по отвесу.[240] Прочистила то, что мешало свободному проходу инь и ян. Расправилась с вредоносным эфиром и злыми тварями, что наносили ущерб людскому благополучию.
...и каким были те времена...В те времена засыпали без забот, просыпались без хитростей. Воображали себя то конем, то быком, шли неверным шагом, смотрели мутным взором. Ничего не ведая, они, однако, обладали гармонией. Hе задумывались, откуда что пошло, плыли по течению, не зная, чего хотят. Тянулись словно тени, не ведая, куда идут.
Когда я читал следующий кусок, то даже немного страшно стало. Цитату можно назвать "Акт сумасшествия".В те времена хищные птицы и дикие звери не смели показывать свои когти и зубы, ядовитые змеи прятали свое смертоносное жало, не было и мысли, чтобы схватить или yкусить. Подвиги Нюйва возвышаются до Девяти небес, простираются до Желтых источников.[241] Слава ее осеняет потомков, светом озаряет всю тьму вещей.
Нюйва всходила на громовую колесницу, в коренниках у нее был Откликающийся дракон,[242] а вместо пристяжной – Сине-зеленый. Она брала в pуки скипетр, садилась на циновку Лоту,[243] желтые облака были шнурами ее колесницы, впереди проводником Белый дракон, позади в свите – летящие змеи. Странствовала в смутной дали, на путях духов, поднималась к Девяти небесам, являлась на аудиенцию к Богу ко Вратам Души.[244] Спокойно и мирно отдыхала у ног Великого предка,[245] не обнаруживая своих подвигов, не возвеличивая своей славы. Она прятала свое дао – дао естественного человека – ради следования естественности неба и земли, ибо когда дао и благо устремлены высоко вверх, то козни и хитрости сами собой гибнут.
Невольно возникают ассоциации с порабощением людей летунами.Когда же наступили времена сяского Цзе,[246] то воцарился мрак и не стало света, дао рассеялось и уже не совершенствовалось. Отбросили как ненужное милости и наказания
Пяти предков, оттолкнули от себя законы и установления Трех ванов,[247] и оттого совершенное благо погибло и уже не поднялось, дао предков закрылось и уже не возродилось. Принялись за дела, враждебные лазурному небу, отдавали приказы, противные четырем временам года. Весна и осень прибрали свою гармонию, небо и земля отняли свое благо. Добродетельные государи не чувствовали себя спокойно на своих тронах, сановники прятали истину и молчали. Придворные чины ориентировались на волю высших и утаивали должное. Люди отдалились от родных по крови и преисполнились самодовольством. Неправедные люди собирались по двое-трое, сколачивали гpуппы и строили тайные планы. Господин и слуга, отец и сын соперничали дpyг с дpугом за горделивое главенство и поступали каждый по своему усмотрению. Мутили людей, чтобы добиться успеха в своем предприятии. И тогда между господином и слугой встало лукавство и появилось отчуждение. Родные по крови отдалились дpyг от дpуга и уже не могли сблизиться. Посевы у алтаря земли высохли, жертвенный алтарь растрескался. Дворец церемоний дрогнул и обрушился. Собаки стаями, рыча, бросались в пучину, свиньи, неся в зубах свои подстилки, устремлялись к воде.[248] Красавицы спутывали волосы, клеймили лица и не заботились о красоте. Певицы глотали уголь, забивая все внутри, и уже не пели. Hа похоронах не изливались в горе, на охотах не слышно было веселья. Бабка Запада Сиванму[249] сломала свои головные украшения, дух Желтого предка громко застонал. Летающим птицам отрубали крылья, бегающим зверям ломали ноги. Hа горах не стало деревьев, на болотах – заводей. Лисы ложились головой по направлению к холму, где их нора, кони и быки паслись без присмотра, на полях не высились посевы, на дорогах не росла осока. Копили золото, пренебрегая честностью, брали нефрит, не считаясь с мерой. Бесконечно запрашивали черепаху, гадали на тысячелистнике, но [духи] не отвечали.
От нас утаивают огромные пласты истории. И только здесь и ещё может быть в нескольких местах начинает приоткрываться
завеса повязки, нацепленная на глаза... Восстаньте многие, и отбросьте пелену с глаз - время пришло. Сколько ещё можно
ждать помощи со стороны?
Тайны загадочной чуди:
http://sokrovennik.com/articles/tajny-i ... ix-uralcev
Читать дальше: http://sokrovennik.com/articles/tajny-i ... ix-uralcev
http://sokrovennik.com/articles/tajny-i ... ix-uralcev
Однажды в деревне Усть-Кишерть, недалеко от Кунгура (Пермская область), во время весенней пахоты был совершенно случайно обнаружен клад – потемневшие от времени металлические пластины, изображающие фантастических животных и таинственных существ. Все выглядело так, как будто кто-то собрал священные вещи со всей округи и спрятал в земле. Даже сегодня ученые не знают, кто и когда сделал эти удивительные предметы и зачем их аккуратно собрали вместе и зарыли в землю.
Граф Сергей Григорьевич Строганов, узнав об этих находках, распорядился их покупать и присылать к нему в Санкт-Петербург. Так зародилось первое собрание изделий пермского звериного стиля, часть которой после революции бесследно исчезла (оставшаяся часть коллекции Строганова сейчас хранится в Эрмитаже).
...
В XIX веке эти удивительные находки рассматривались учеными как подтверждение, что когда-то давно на территории Прикамья существовала некая развитая загадочная культура.
И действительно, коми-пермяцкие предания утверждают, что образки сделал народ чудь – таинственное племя, которое жило в древности. И что племя это было непростое – они были «магами» и знали то, что было не известно другим народам. Чудь, согласно преданиям, ушла под землю – волшебный народ не захотел жить в меняющемся мире.
...
Читать дальше: http://sokrovennik.com/articles/tajny-i ... ix-uralcev
Экстаз и безумие в кельтской традиции
Источник с картинками: paganka.blog/2017/01/17/ekstaz-i-bezumie-v-keltskoj-tradicii/
В Северном Уэльсе есть гора под названием Кадер Идрис — кресло гиганта Идриса, расположенное у самых звезд. Хотя достаточно приятно подниматься на торфяники в форме подстриженных барашков и скалистые россыпи, легенда гласит, что, если провести там ночь, или умрешь, или сойдешь с ума, или станешь поэтом.
Кейдр Идрис Cadair Idris Национальный парк Сноудония Уэльс
Кадер Идрис Cadair Idris Национальный парк Сноудония Уэльс
Кадер — это одна из тех священных гор, холмов и могильников, которая может привести путешественника в места, откуда он, будучи недостаточно подготовленным, не вернется.
Легенда о Кадере показывает, какая тонкая грань отделяет экстаз, безумие и смерть в кельтской традиции. Ранняя литература изобилует примерами из реальной жизни и легенд о людях, которые были, соответственно, обучены экстатическим техникам, и о тех, кто были брошены судьбой за пределы обыденного сознания.
В Древней Ирландии среди людей самого высокого ранга были филиды; это слово означает «поэт» и «провидец». Само слово происходит от корня «видеть»; для кельтов вИдение и поэзия — экстаз озарения и вдохновленного высказывания — были неразделимы.
Как во всех евразийских шаманских культурах, филид был обучен мантическим техникам, которые позволяли ему покидать тело, чтобы подняться к небесам или спуститься в Нижний мир для общения с духами мертвых. По словам ирландского ученого Дэйти Ох Оган *1, ирландский поэт имел много общего с шаманом и «был посредником между сверхъестественными силами и человеком». Экстатические путешествия ирландских друидов и филидов (их функции часто были взаимозаменяемы) имели целью обрести Иммас, дословно переводимый как «озаряющее знание», которое было подарком от «бога, который разжигает огонь в голове». Сокровища, которые они приносили в мир вследствие таких озарений, могли быть поэзией или пророчеством — тайным знанием, которое они приносили, чтобы просветить племя. Христианская церковь положила конец большинству этих практик, так что мы имеем всего лишь несколько примеров, но нас дразнят проблески того, что, должно быть, когда-то составляло священное знание.
Например, вот что говорится в одном рассказе об экстатическом полете души друида Мог Рута *2:
«Кожа безрогого, бурого быка, принадлежащая Мог Руту, тогда была принесена ему, и его пестрое одеяние из перьев с крыльями для полета и, кроме того, его друидические принадлежности. И он поднялся вместе с огнем в небеса…»
Одеяние шамана с заметными признаками подражания птице
Одеяние шамана с заметными признаками подражания птице
Одевать костюм птицы, чтобы войти во вдохновенный транс, было общей традиционной техникой сибирских шаманов. Вот что об этом пишет Мирча Элиаде *3:
«Птицы — это психопомпы. Становление птицей или сопровождение ей обуславливает способность, будучи живым, переживать экстатические путешествия в небеса и за их пределы».
Но это, всего лишь, один из путей, которые вели друидов и филидов за врата Иного Мира. Должно быть, они путешествовали по дороге тьмы и видений так, как написано в глоссарии 10-го столетия *4:
«Поэт лежит на спине, расположив ладони на глазах, и призывает силы. Он остается в этом положении три дня и три ночи, охраняемый наблюдателями, которые следят за тем, чтобы он не переворачивался». Это напоминает классическое положение инкубационного сна, использовавшегося для исцеления в храмах Асклепия в Древней Греции, потому что этот сон достаточно глубок для того, чтобы переживать видения, легко вспоминаемые после пробуждения. Подобная техника использовалась намного позже в бардических школах 17 века в Шотландии. По словам путешественника, «они (барды) закрывали свои Двери и Окна на несколько дней, и ложились на спину, расположив камни на животе, плечах и голове, и, закрыв глаза, тренировали свой мозг в составлении риторических восхвалений и панегириков. И, действительно, они спускались в Мир Иной настолько глубоко, насколько доступно очень немногим».
Возможно, в качестве средства достижения экстатического состояния использовались специальная пища и напитки.
У кельтов, принадлежащих к индоевропейской традиции, скорее всего был свой аналог загадочного напитка Вед — сомы, которую называли «властелином речи» поэта, провидца и мудреца. В Древней Ирландии «опьяненное слово», meisce, будучи одновременно интоксикацией и вдохновенным экстазом, было вполне ожидаемо от любого серьезного ирландского поэта, который должен был «добавить силы к своим полетам духа» употреблением нескольких кувшинов перед сочинением стихотворения.
Если сок ячменя разжигал «огонь в голове» более поздних поэтов, в ранние времена напиток вдохновения, возможно, был медом, сделанным из плодов орешника — дерева, наиболее часто ассоциируемого с магией в мире кельтов. Множество древнеирландских текстов называют поэтов и провидцев «собирателями орехов мудрости», в то время как шотландские друиды, согласно легендам, ели орехи, чтобы обрести дар пророчества. Мед орешника был мощным интоксикантом, и даже по сей день есть жители страны, которые верят, что лесные орехи имеют священную силу, и используют их в гадательных играх на Хеллоуин.
Пили ли кельты, подобно норвежцам, «мед поэзии», мы никогда не узнаем, но употребление в пищу магических субстанций — это, очевидно, метафора обретения мудрости Иного Мира. Литература Древней Ирландии изобилует рассказами о героях, которые отправляются в Иной Мир и обретают его мудрость, испив из волшебной чаши. Валлийская бардическая литература часто обращается к «котлу вдохновения», который содержит мистическую субстанцию — Авен, валлийский эквивалент Иммас. Дословно Авен переводится как «плавание духа», и может быть дарован поэту только великодушием Керидвен, музы поэтов и хозяйки котла.
Стихотворение одного валлийского барда описывает его опыт познания Авен, когда он обретает его могучую силу:
Я Авен пою,
Я принес его из глубин,
Он течет подобно реке,
Его меру знаю — когда
Прибывает он, и когда
Переполнится, знаю я,
И усохнет знаю когда.
И Его источник — на дне,
Ниже моря, на дне морей.
Источник Авена находится в глубинах моря — традиционном местоположении Иного Мира кельтов.
Но он также возникает из глубины сознания самого поэта, который должен был испить «опьяняющего меда» друидов. Напиток, текущий из котла или кубка, приводил в движение течение поэтической мысли.
Некоторые люди из Уэльса, вдохновляясь Авеном, становились оракулами. В 12 веке монах-путешественник Геральд Камбрийский встретил этих вдохновленных Авеном людей во время своего путешествия по Уэльсу. Он отмечает *5:
«Когда вы спрашиваете их о какой-либо проблеме, они немедленно входят в транс и теряют контроль над своими чувствами. Они не отвечают на заданный им вопрос логически, бессвязный поток произносимых ими слов кажется бессмысленным, но смысл там есть, и если слушать внимательно, можно получить ответ на ваш вопрос. Когда речь закончится, они оправятся от транса, подобно обычным людям, проснувшимся после крепкого сна, но вы должны дать им толчок прежде, чем они восстановят контроль над собой. Когда они полностью приходят в себя, они не помнят ничего из того, что сказали, будучи в трансе. Я думаю, что они обретают дар предсказания через видения, которые переживают. Некоторым из них кажется, что их рты мажут медом и сладким молоком, другие говорят, что к их губам прижимают лист бумаги с написанными на нем словами.»
Как мы видим на примере легенды о Кейдр Идрис, определенные местности служили воротами в Иной Мир, и могли быть открыты в состоянии транса или сна. Это могли быть холмы или могильники, часто посещаемые фэйри и духами предков, прибрежные полосы или море — еще с тех пор вода вела в Нижний мир. Сновидец обычно попадал в Волшебную Страну с женщиной-фэйри, которая становилась его любовницей и музой, и даровала ему поэтический и пророческий дар. Чаще всего это случалось в пороговое время, когда смена времен года открывала врата в Иной Мир: на Балтэнэ (1 мая) или Саунь (1 ноября).
«Песни Оссиана»: бард видит во сне своего отца Финна Маккула и его Фениев. Рисунок
«Песни Оссиана»: бард видит во сне своего отца Финна Маккула и его Фениев. Рисунок
Такие путешествия позволяют побывать вне времени. Может показаться, что прошли сотни лет, хотя на самом деле прошла одна ночь. Вот как ирландский писатель Джеймс Стивенс описывает это в пересказе истории о Финне Мак Кумале *6:
«По правде говоря, мы не идем в Волшебную страну, мы становимся ею. За одно биение пульса мы можем прожить годы, тысячи лет. Но когда мы возвращаемся, память быстро омрачается, и нам кажется, что у нас был сон или даже видение, хотя мы действительно были в Волшебной стране. Это замечательно, что Финн должен был помнить все, что случилось с ним в тот момент».
Финн, который обрел Иммас, испив мудрости Иного Мира или съев Лосося Мудрости, согласно различным мнениям, был настоящим поэтом-провидцем, который мог изменить состояние сознания когда захочет, и принести знание, пережитое в экстатическом состоянии, обратно, в обыденный мир.
В Ирландии таких людей называли «гельт», что, вероятно, означает «дикий». Многие из них жили в Гленн Болкан, что в долине в графстве Кэрри, где, предположительно, жили все сумасшедшие Ирландии. Они жили как дикари, разыскивая корешки вместе с животными. В историях о гельтах и их британских коллегах распространено мнение, что к потере разума их привели ужасы войны.
Наиболее известным гельтом был Суибне, ранее король Далриады, который на протяжении битвы был окружен ужасными видениями *7:
«Ужасные, огромные, мерцающие фантомы вставали в воздухе надо мной, они мучали меня в проклятых облаках, эти злобные существа постоянно были в движении, пронзительно кричали и выли».
Суибне поднимается над полем битвы и улетает в лес, «чтобы повернуться спиной к человечеству и пастись с оленями, идти вместе с ливнями, лететь с птицами и наслаждаться природой».
Его решение приговаривает его к жизни в абсолютном отчуждении от общества, но также открывает ему дар поэта и провидца. Подобно друиду Мог Руту, он теперь способен летать в Верхний мир, подобно птице. Он делает себе дом на ясене, облаченный в перья, напоминающие плащ друида. Здесь с ним говорит Бог, одаряя его пророческим знанием «каждое утро и каждый вечер».
Суибне описывает свою жизнь в лесу в стихотворениях, полных сердечности и пронзительной красоты. Когда ему говорят, что его жена разделяет ложе с претендентом на его королевство, он просит ее прийти увидеться с ним, и читает ей стихи об их прошлой жизни — стихи, признанные одними из прекраснейших в ирландской литературе. Но безумие всегда рядом, и периоды изящной ясности мысли уступают место видениям безумца: струящаяся кровь, безголовые тела и головы без тел, — все это кричит и бросается на него, говорит о нем между собой и держит его, пока он не убегает «в покрытые пеленой небесные облака».
Многие ученые сравнивают Суибне и гельтов с шаманами-новичками, чей первый экстатический опыт был дезориентирующим и наводящим ужас, что заставляло убегать в дикие местности. Шаманы некоторых сибирских общин могли бы научить новичков контролировать подобные состояния, и объединить их для пользы племени.
Другим безумным поэтом-провидцем был Мерлин, в древневаллийской литературе называемый «Вилтт», Дикий. Задолго до того, как могучий волшебник Мерлин появился в легенде об Артуре, его история была изложена в 12 веке Джефри Монмутским в «Жизни Мерлина» *8, первые строки которой гласят: «Я посвящаю себя воспеванию безумия барда пророчества».
Подобно Суибне, Мерлин был королем, который сошел с ума, увидев, как в битве погибли множество его друзей и родственников. Он тоже становится «лесным дикарем» и проводит дни, блуждая серым волком по лесу Келидон. Он переносил сильные морозы зимой, и убегал всякий раз, когда случайный путешественник заметит его. Его главным убежищем была яблоня, которая, по легенде, имела волшебные свойства, потому что, когда он в ней прятался, никто не мог его найти. Здесь, согласно валлийскому тексту, он сочинил множество пророческих стихов, главным образом полных мрачных предупреждений о гибели Уэльса от рук англичан. Но есть и трогательное стихотворение, адресованное маленькой дикой свинье:
О маленький поросенок,
о блаженная свинья,
прерви свою утреннюю дремоту,
не ройся в подлеске,
если б ты видела
то насилие, которое видел я,
ты б не спала утром.
О. Бердслей, «Мерлин» (иллюстрация к «Смерти Артура» сэра Томаса Мелори), 1894
О. Бердслей, «Мерлин» (иллюстрация к «Смерти Артура» сэра Томаса Мелори), 1894
Некоторое время спустя к нему возвращается его здравомыслие, когда его шурин, Родарх, посылает к нему музыканта, чтоб тот пел и играл для него. Пока он играл, под сладкие звуки цитры понемногу удалось уговорить безумца отказаться от своего дикого образа жизни. Но когда они вдвоем с менестрелем вернулись на королевский двор и Мерлин увидел толпы людей, ожидающих, чтобы поприветствовать его, он «сошел с ума, и его снова охватило желание уйти в лес, и он пытался убежать».
Его сестра Ганида, понимая, что ничто не убедит его вернуться к жизни королевского двора, строит для него в лесу дом из стекла. Здесь он блуждает ночью, всматриваясь в звезды, и поет пророчества, которым он научился у звезд. И, в отличие от Суибне, чья история заканчивается печально, исцеляющая весна, наконец, возвращает Мерлину здравомыслие.
В его благодарственной молитве Богу он высказывает свою радость по поводу того, что его уже не мучает экстаз, который не давал ему покоя:
«Я был вне настоящего себя, я был духом, знавшим историю людей, их прошлое и способным предсказать будущее. Я знал тайны природы и птичий полет, как блуждает звезда и как рыба скользит. Это беспокоило меня и, по закону, лишало меня человеческого разума. Сейчас я снова стал собой и я чувствую силу, которой мой дух всегда наполнял мое тело.»
Для того, чтобы жить в лесу подобно этим «диким людям леса», нужно заплатить дань потаенным участкам сознания, ибо знание порой достается очень дорого. Густой и часто бездорожный средневековый лес лежит на полпути между Этим Миром и Миром Иным. И Суибне, и Мерлин в свое время жили отстраненно — над землей — в своих деревьях, мало отличаясь от некоторых отшельников древнего Ближнего Востока, которые жили на вершинах колонн, чтобы быть ближе к небесам. Сумасшедший поэт-провидец жил буквально на самом пороге Иного Мира, но, в отличие от обученного филида, не мог закрыть Врата в Иной Мир по желанию. Жители Уэльса знают давным-давно, что провести ночь в Кадер Идрис значит не только быть ближе к сиянию звезд, но также и быть в пределах досягаемости «кум аннун», Адских Гончих, которые летят над горами, охотясь за человеческими душами.
© Мара Фримен
перевод Айллин, под редакцией Александра МакГрегора, 2006
Список источников:
*1 — «The Sacred Isle: Pre-Christian Religions in Ireland» by Dáithí O hOgain/Daithi O’Hogain
*2 — Осада Друйм Дамгайре
*3 — «Шаманизм: архаические техники экстаза» М. Элиаде
*4 — Sanas Cormaic (Cormac’s Glossary)
*5 — Геральд Камбрийский/Gerald of Wales, The Description of Wales
*6 — «Traditional Irish Fairy» Tales by James Stephens, Arthur Rackham
*7 — Buile Suibhne
*8 — ГАЛЬФРИД МОНМУТСКИЙ, ИСТОРИЯ БРИТТОВ, VITA MERLINI
Источник с картинками: paganka.blog/2017/01/17/ekstaz-i-bezumie-v-keltskoj-tradicii/
В Северном Уэльсе есть гора под названием Кадер Идрис — кресло гиганта Идриса, расположенное у самых звезд. Хотя достаточно приятно подниматься на торфяники в форме подстриженных барашков и скалистые россыпи, легенда гласит, что, если провести там ночь, или умрешь, или сойдешь с ума, или станешь поэтом.
Кейдр Идрис Cadair Idris Национальный парк Сноудония Уэльс
Кадер Идрис Cadair Idris Национальный парк Сноудония Уэльс
Кадер — это одна из тех священных гор, холмов и могильников, которая может привести путешественника в места, откуда он, будучи недостаточно подготовленным, не вернется.
Легенда о Кадере показывает, какая тонкая грань отделяет экстаз, безумие и смерть в кельтской традиции. Ранняя литература изобилует примерами из реальной жизни и легенд о людях, которые были, соответственно, обучены экстатическим техникам, и о тех, кто были брошены судьбой за пределы обыденного сознания.
В Древней Ирландии среди людей самого высокого ранга были филиды; это слово означает «поэт» и «провидец». Само слово происходит от корня «видеть»; для кельтов вИдение и поэзия — экстаз озарения и вдохновленного высказывания — были неразделимы.
Как во всех евразийских шаманских культурах, филид был обучен мантическим техникам, которые позволяли ему покидать тело, чтобы подняться к небесам или спуститься в Нижний мир для общения с духами мертвых. По словам ирландского ученого Дэйти Ох Оган *1, ирландский поэт имел много общего с шаманом и «был посредником между сверхъестественными силами и человеком». Экстатические путешествия ирландских друидов и филидов (их функции часто были взаимозаменяемы) имели целью обрести Иммас, дословно переводимый как «озаряющее знание», которое было подарком от «бога, который разжигает огонь в голове». Сокровища, которые они приносили в мир вследствие таких озарений, могли быть поэзией или пророчеством — тайным знанием, которое они приносили, чтобы просветить племя. Христианская церковь положила конец большинству этих практик, так что мы имеем всего лишь несколько примеров, но нас дразнят проблески того, что, должно быть, когда-то составляло священное знание.
Например, вот что говорится в одном рассказе об экстатическом полете души друида Мог Рута *2:
«Кожа безрогого, бурого быка, принадлежащая Мог Руту, тогда была принесена ему, и его пестрое одеяние из перьев с крыльями для полета и, кроме того, его друидические принадлежности. И он поднялся вместе с огнем в небеса…»
Одеяние шамана с заметными признаками подражания птице
Одеяние шамана с заметными признаками подражания птице
Одевать костюм птицы, чтобы войти во вдохновенный транс, было общей традиционной техникой сибирских шаманов. Вот что об этом пишет Мирча Элиаде *3:
«Птицы — это психопомпы. Становление птицей или сопровождение ей обуславливает способность, будучи живым, переживать экстатические путешествия в небеса и за их пределы».
Но это, всего лишь, один из путей, которые вели друидов и филидов за врата Иного Мира. Должно быть, они путешествовали по дороге тьмы и видений так, как написано в глоссарии 10-го столетия *4:
«Поэт лежит на спине, расположив ладони на глазах, и призывает силы. Он остается в этом положении три дня и три ночи, охраняемый наблюдателями, которые следят за тем, чтобы он не переворачивался». Это напоминает классическое положение инкубационного сна, использовавшегося для исцеления в храмах Асклепия в Древней Греции, потому что этот сон достаточно глубок для того, чтобы переживать видения, легко вспоминаемые после пробуждения. Подобная техника использовалась намного позже в бардических школах 17 века в Шотландии. По словам путешественника, «они (барды) закрывали свои Двери и Окна на несколько дней, и ложились на спину, расположив камни на животе, плечах и голове, и, закрыв глаза, тренировали свой мозг в составлении риторических восхвалений и панегириков. И, действительно, они спускались в Мир Иной настолько глубоко, насколько доступно очень немногим».
Возможно, в качестве средства достижения экстатического состояния использовались специальная пища и напитки.
У кельтов, принадлежащих к индоевропейской традиции, скорее всего был свой аналог загадочного напитка Вед — сомы, которую называли «властелином речи» поэта, провидца и мудреца. В Древней Ирландии «опьяненное слово», meisce, будучи одновременно интоксикацией и вдохновенным экстазом, было вполне ожидаемо от любого серьезного ирландского поэта, который должен был «добавить силы к своим полетам духа» употреблением нескольких кувшинов перед сочинением стихотворения.
Если сок ячменя разжигал «огонь в голове» более поздних поэтов, в ранние времена напиток вдохновения, возможно, был медом, сделанным из плодов орешника — дерева, наиболее часто ассоциируемого с магией в мире кельтов. Множество древнеирландских текстов называют поэтов и провидцев «собирателями орехов мудрости», в то время как шотландские друиды, согласно легендам, ели орехи, чтобы обрести дар пророчества. Мед орешника был мощным интоксикантом, и даже по сей день есть жители страны, которые верят, что лесные орехи имеют священную силу, и используют их в гадательных играх на Хеллоуин.
Пили ли кельты, подобно норвежцам, «мед поэзии», мы никогда не узнаем, но употребление в пищу магических субстанций — это, очевидно, метафора обретения мудрости Иного Мира. Литература Древней Ирландии изобилует рассказами о героях, которые отправляются в Иной Мир и обретают его мудрость, испив из волшебной чаши. Валлийская бардическая литература часто обращается к «котлу вдохновения», который содержит мистическую субстанцию — Авен, валлийский эквивалент Иммас. Дословно Авен переводится как «плавание духа», и может быть дарован поэту только великодушием Керидвен, музы поэтов и хозяйки котла.
Стихотворение одного валлийского барда описывает его опыт познания Авен, когда он обретает его могучую силу:
Я Авен пою,
Я принес его из глубин,
Он течет подобно реке,
Его меру знаю — когда
Прибывает он, и когда
Переполнится, знаю я,
И усохнет знаю когда.
И Его источник — на дне,
Ниже моря, на дне морей.
Источник Авена находится в глубинах моря — традиционном местоположении Иного Мира кельтов.
Но он также возникает из глубины сознания самого поэта, который должен был испить «опьяняющего меда» друидов. Напиток, текущий из котла или кубка, приводил в движение течение поэтической мысли.
Некоторые люди из Уэльса, вдохновляясь Авеном, становились оракулами. В 12 веке монах-путешественник Геральд Камбрийский встретил этих вдохновленных Авеном людей во время своего путешествия по Уэльсу. Он отмечает *5:
«Когда вы спрашиваете их о какой-либо проблеме, они немедленно входят в транс и теряют контроль над своими чувствами. Они не отвечают на заданный им вопрос логически, бессвязный поток произносимых ими слов кажется бессмысленным, но смысл там есть, и если слушать внимательно, можно получить ответ на ваш вопрос. Когда речь закончится, они оправятся от транса, подобно обычным людям, проснувшимся после крепкого сна, но вы должны дать им толчок прежде, чем они восстановят контроль над собой. Когда они полностью приходят в себя, они не помнят ничего из того, что сказали, будучи в трансе. Я думаю, что они обретают дар предсказания через видения, которые переживают. Некоторым из них кажется, что их рты мажут медом и сладким молоком, другие говорят, что к их губам прижимают лист бумаги с написанными на нем словами.»
Как мы видим на примере легенды о Кейдр Идрис, определенные местности служили воротами в Иной Мир, и могли быть открыты в состоянии транса или сна. Это могли быть холмы или могильники, часто посещаемые фэйри и духами предков, прибрежные полосы или море — еще с тех пор вода вела в Нижний мир. Сновидец обычно попадал в Волшебную Страну с женщиной-фэйри, которая становилась его любовницей и музой, и даровала ему поэтический и пророческий дар. Чаще всего это случалось в пороговое время, когда смена времен года открывала врата в Иной Мир: на Балтэнэ (1 мая) или Саунь (1 ноября).
«Песни Оссиана»: бард видит во сне своего отца Финна Маккула и его Фениев. Рисунок
«Песни Оссиана»: бард видит во сне своего отца Финна Маккула и его Фениев. Рисунок
Такие путешествия позволяют побывать вне времени. Может показаться, что прошли сотни лет, хотя на самом деле прошла одна ночь. Вот как ирландский писатель Джеймс Стивенс описывает это в пересказе истории о Финне Мак Кумале *6:
«По правде говоря, мы не идем в Волшебную страну, мы становимся ею. За одно биение пульса мы можем прожить годы, тысячи лет. Но когда мы возвращаемся, память быстро омрачается, и нам кажется, что у нас был сон или даже видение, хотя мы действительно были в Волшебной стране. Это замечательно, что Финн должен был помнить все, что случилось с ним в тот момент».
Финн, который обрел Иммас, испив мудрости Иного Мира или съев Лосося Мудрости, согласно различным мнениям, был настоящим поэтом-провидцем, который мог изменить состояние сознания когда захочет, и принести знание, пережитое в экстатическом состоянии, обратно, в обыденный мир.
В Ирландии таких людей называли «гельт», что, вероятно, означает «дикий». Многие из них жили в Гленн Болкан, что в долине в графстве Кэрри, где, предположительно, жили все сумасшедшие Ирландии. Они жили как дикари, разыскивая корешки вместе с животными. В историях о гельтах и их британских коллегах распространено мнение, что к потере разума их привели ужасы войны.
Наиболее известным гельтом был Суибне, ранее король Далриады, который на протяжении битвы был окружен ужасными видениями *7:
«Ужасные, огромные, мерцающие фантомы вставали в воздухе надо мной, они мучали меня в проклятых облаках, эти злобные существа постоянно были в движении, пронзительно кричали и выли».
Суибне поднимается над полем битвы и улетает в лес, «чтобы повернуться спиной к человечеству и пастись с оленями, идти вместе с ливнями, лететь с птицами и наслаждаться природой».
Его решение приговаривает его к жизни в абсолютном отчуждении от общества, но также открывает ему дар поэта и провидца. Подобно друиду Мог Руту, он теперь способен летать в Верхний мир, подобно птице. Он делает себе дом на ясене, облаченный в перья, напоминающие плащ друида. Здесь с ним говорит Бог, одаряя его пророческим знанием «каждое утро и каждый вечер».
Суибне описывает свою жизнь в лесу в стихотворениях, полных сердечности и пронзительной красоты. Когда ему говорят, что его жена разделяет ложе с претендентом на его королевство, он просит ее прийти увидеться с ним, и читает ей стихи об их прошлой жизни — стихи, признанные одними из прекраснейших в ирландской литературе. Но безумие всегда рядом, и периоды изящной ясности мысли уступают место видениям безумца: струящаяся кровь, безголовые тела и головы без тел, — все это кричит и бросается на него, говорит о нем между собой и держит его, пока он не убегает «в покрытые пеленой небесные облака».
Многие ученые сравнивают Суибне и гельтов с шаманами-новичками, чей первый экстатический опыт был дезориентирующим и наводящим ужас, что заставляло убегать в дикие местности. Шаманы некоторых сибирских общин могли бы научить новичков контролировать подобные состояния, и объединить их для пользы племени.
Другим безумным поэтом-провидцем был Мерлин, в древневаллийской литературе называемый «Вилтт», Дикий. Задолго до того, как могучий волшебник Мерлин появился в легенде об Артуре, его история была изложена в 12 веке Джефри Монмутским в «Жизни Мерлина» *8, первые строки которой гласят: «Я посвящаю себя воспеванию безумия барда пророчества».
Подобно Суибне, Мерлин был королем, который сошел с ума, увидев, как в битве погибли множество его друзей и родственников. Он тоже становится «лесным дикарем» и проводит дни, блуждая серым волком по лесу Келидон. Он переносил сильные морозы зимой, и убегал всякий раз, когда случайный путешественник заметит его. Его главным убежищем была яблоня, которая, по легенде, имела волшебные свойства, потому что, когда он в ней прятался, никто не мог его найти. Здесь, согласно валлийскому тексту, он сочинил множество пророческих стихов, главным образом полных мрачных предупреждений о гибели Уэльса от рук англичан. Но есть и трогательное стихотворение, адресованное маленькой дикой свинье:
О маленький поросенок,
о блаженная свинья,
прерви свою утреннюю дремоту,
не ройся в подлеске,
если б ты видела
то насилие, которое видел я,
ты б не спала утром.
О. Бердслей, «Мерлин» (иллюстрация к «Смерти Артура» сэра Томаса Мелори), 1894
О. Бердслей, «Мерлин» (иллюстрация к «Смерти Артура» сэра Томаса Мелори), 1894
Некоторое время спустя к нему возвращается его здравомыслие, когда его шурин, Родарх, посылает к нему музыканта, чтоб тот пел и играл для него. Пока он играл, под сладкие звуки цитры понемногу удалось уговорить безумца отказаться от своего дикого образа жизни. Но когда они вдвоем с менестрелем вернулись на королевский двор и Мерлин увидел толпы людей, ожидающих, чтобы поприветствовать его, он «сошел с ума, и его снова охватило желание уйти в лес, и он пытался убежать».
Его сестра Ганида, понимая, что ничто не убедит его вернуться к жизни королевского двора, строит для него в лесу дом из стекла. Здесь он блуждает ночью, всматриваясь в звезды, и поет пророчества, которым он научился у звезд. И, в отличие от Суибне, чья история заканчивается печально, исцеляющая весна, наконец, возвращает Мерлину здравомыслие.
В его благодарственной молитве Богу он высказывает свою радость по поводу того, что его уже не мучает экстаз, который не давал ему покоя:
«Я был вне настоящего себя, я был духом, знавшим историю людей, их прошлое и способным предсказать будущее. Я знал тайны природы и птичий полет, как блуждает звезда и как рыба скользит. Это беспокоило меня и, по закону, лишало меня человеческого разума. Сейчас я снова стал собой и я чувствую силу, которой мой дух всегда наполнял мое тело.»
Для того, чтобы жить в лесу подобно этим «диким людям леса», нужно заплатить дань потаенным участкам сознания, ибо знание порой достается очень дорого. Густой и часто бездорожный средневековый лес лежит на полпути между Этим Миром и Миром Иным. И Суибне, и Мерлин в свое время жили отстраненно — над землей — в своих деревьях, мало отличаясь от некоторых отшельников древнего Ближнего Востока, которые жили на вершинах колонн, чтобы быть ближе к небесам. Сумасшедший поэт-провидец жил буквально на самом пороге Иного Мира, но, в отличие от обученного филида, не мог закрыть Врата в Иной Мир по желанию. Жители Уэльса знают давным-давно, что провести ночь в Кадер Идрис значит не только быть ближе к сиянию звезд, но также и быть в пределах досягаемости «кум аннун», Адских Гончих, которые летят над горами, охотясь за человеческими душами.
© Мара Фримен
перевод Айллин, под редакцией Александра МакГрегора, 2006
Список источников:
*1 — «The Sacred Isle: Pre-Christian Religions in Ireland» by Dáithí O hOgain/Daithi O’Hogain
*2 — Осада Друйм Дамгайре
*3 — «Шаманизм: архаические техники экстаза» М. Элиаде
*4 — Sanas Cormaic (Cormac’s Glossary)
*5 — Геральд Камбрийский/Gerald of Wales, The Description of Wales
*6 — «Traditional Irish Fairy» Tales by James Stephens, Arthur Rackham
*7 — Buile Suibhne
*8 — ГАЛЬФРИД МОНМУТСКИЙ, ИСТОРИЯ БРИТТОВ, VITA MERLINI
О Йондо из первоисточника (англ.)
https://youtu.be/TnGkRaQ99yE?list=PLLQv ... 1JQCCAIz6Y
https://youtu.be/TnGkRaQ99yE?list=PLLQv ... 1JQCCAIz6Y
Начал набрасывать отрывки о древне-греческой культуре и натолкнулся на пласт слов, связанных с Паном.
Мы же не задумываемся о происхождении многих слов, а они уводят нас в прошлое.
Например, слово пансионат как-то соотносит нас к Пану и зонам отдыха, к оздоровлению и картинкам из манускрипта Войнича.
Слово панорама говорит о широком обзоре ландшафта и как-то связано с Паном.
Что еще похожее встречалось вам в жизни?
Экспандер? Пропан?
Мы же не задумываемся о происхождении многих слов, а они уводят нас в прошлое.
Например, слово пансионат как-то соотносит нас к Пану и зонам отдыха, к оздоровлению и картинкам из манускрипта Войнича.
Слово панорама говорит о широком обзоре ландшафта и как-то связано с Паном.
Что еще похожее встречалось вам в жизни?
Экспандер? Пропан?
Пандемия? 
Пантомима, экспансия, пантеон...
Пантомима, экспансия, пантеон...
Спасибо. Ваши добавления бесценны.